С чувствами по жизни
Стихи о любви мужчине от женщины ахматова
Нежной, сонно мурлычущей кошкой
Наваждением, чертовщиной,
Переписанным напрочь будущим,
Ты пришел — лучший в мире мужчина,
Беззаветно любимый и любящий.
Нежной, сонно мурлычущей кошкой,
Иль тигрицей, готовой всех — в клочья,
Я побуду с тобой хоть немножко,
А потом… а потом — как захочешь.
«Не бывает такого, выдумки…» —
В голове тихо мысли ссорятся…
Чтобы так вот — до первобытного,
До щемящей ночной бессонницы,
Где секунды осенними листьями
Опадают со стрелок шуршащих…
Останавливать время бессмысленно,
Лучше тихо дышать настоящим,
Ощущая, как, болью оплаченное,
Счастье, комнату затопившее,
На груди свернулось калачиком…
Я боюсь даже пошевелиться .
Чтоб его не спугнуть ненароком.
Ночь на цыпочках в окна уходит,
Мой мужчина дремлет под боком.
Ему скоро исполнится годик.
Только ты … умеешь так сказать
Только ты … умеешь так сказать,
Что мурашки побегут по коже,
Словно всё тебе дано понять,
Твоё слово – золота дороже.
Только ты … умеешь так мечтать,
Словно крылья сразу прорастают,
И безумно хочется летать,
И от счастья сладко сердце тает.
Это невыносимо и унизительно
это невыносимо и унизительно — так нуждаться в том, кому ты не нужен
Было жутко красивым смущение
Было жутко красивым смущение
В тихом голосе с хрипотцой.
Неестественный смех, и волнение
Выдавали тебя с головой.
Развязала резинку, и волосы
Вмиг рассыпались по плечам.
Заблестели глаза чуть раскосые.
— Я тебя никому не отдам.
Губы встретились прикосновением.
Задрожали и обожглись.
Платье сброшено на пол в мгновение.
Пальцы сжались и переплелись.
Попыталась неловким движением
С моего тела свитер стянуть.
А потом неумелыми пальцами
Пуговку на штанах расстегнуть.
Пробуждение было волнительным.
Не хотелось глаза раскрывать…
Еще долго твой образ пленительный
Я пытался в толпе разыскать…
Ты не единственный, даже не первый
Ты не единственный, даже не первый
Я необузданный, юный, циничный
Мы будем действовать миру на нервы:
Жить напоказ, целоваться публично.
Ты образованный, в меру доступный
Я — раздолбай в кепаре и кроссовках
Мы многолики, немного преступны
Принцы и барды в мирских потасовках
Ты одиночка в толпе одиноких
Я подстрекатель в толпе бесноватых
Вместе мы будем излишне жестоки.
После, мы вместе найдем виноватых
Почему бывает так
Почему бывает так,
Что любовь кончается?
А потом совсем нескоро
На пути встречается.
Почему мы расстаемся
С тем, кого мы любим,
А потом не можем долго
Верить близким людям?
Моя любовь к тебе, как раннее утро
Моя любовь к тебе, как раннее утро,
Придет неприметно, нежданно и мудро,
И, словно туманом, обнимет за плечи,
На волосы звездами спустится вечер.
И эта любовь отогреет ночами,
Пронзит мое сердце немыми лучами,
Подарит надежду и чудо свершений
За нежность и счастье таких отношений!
Как страшно нести ее тело
Как страшно нести ее тело,
Когда ее сердце не бьется…
Душа ее ввысь улетела –
Она никогда не проснется.
Как больно и тускло все в мире,
Когда на руках твоих небо!
Как стало все пусто в квартире,
В которой ты рядом с ней не был.
Любимое тело застыло,
Дыханье навек прекратилось.
Как сильно она любила!
Да только с тобой не простилась.
И губы ее не ответят
На твой поцелуй. И не взглянут
Глаза, что отныне не светят,
А как колокольчики, вянут.
Ты держишь в руках ее руки,
Что некогда нежно ласкали…
Какие ужасные муки
На плечи твои вдруг упали!
И волосы ветром развеет,
Она ведь как будто живая!
Да только не дышит, не греет,
Не чувствует, не понимает!
Как трудно нести ее тело…
Какая, казалось бы, малость!
Ты помнишь, как сильно хотела
Она разделить с тобой старость?
Хотела…Мечтала…Но все же
Схоронишь ее ты под ивой.
Взглянешь и подумаешь: «Боже,
Какой же была ты красивой…»
В легком танце
В легком танце закружились,
Голова идет по кругу,
Мысли просто провалились,
Как же мы нужны друг другу.
Твоих одежд воздушных я коснулся
Твоих одежд воздушных я коснулся,
и мелкие посыпались цветы
из облака благоуханной ткани.
Стояли мы на белых ступенях,
в полдневный час, у моря, и на юге,
сверкая, колебались корабли.
Спросила ты:
что на земле прекрасней
темно-лиловых лепестков фиалок,
разбросанных по мрамору?
Твои
глаза, твои покорные глаза,
я отвечал.
Потом мы побрели
вдоль берега, ладонями блуждая
по краю бледно-каменной ограды.
Синела даль. Ты слабо улыбалась,
любуясь парусами кораблей,
как будто вырезанными из солнца.