Я любила его

Я любила его
Жарче дня и огня,
Как другим не любить
Никогда, никогда!

Только с ним лишь одним
Я на свете жила;
Ему душу мою,
Ему жизнь отдала!

Что за ночь, за луна,
Когда друга я жду!
И, бледна, холодна,
Замираю, дрожу!

Вот он идет, поет:
‘Где ты, зорька моя?’
Вот он руку берет,
Вот целует меня!

‘Милый друг, погаси
Поцелуи твои!
И без них при тебе
Огнь пылает в крови;

И без них при тебе
Жжет румянец лицо,
И волнуется грудь
И кипит горячо!

Я встретил вас — и все былое

Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…

Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас,-

Так, весь обвеян духовеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…

Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне,-
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…

Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь,-
И то же в нас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..

Стихи

Улетают птицы

Осень паутинки развевает,
В небе стаи будто корабли —
Птицы, птицы к югу улетают,
Исчезая в розовой дали…

Сердцу трудно, сердцу горько очень
Слышать шум прощального крыла.
Нынче для меня не просто осень —
От меня любовь моя ушла.

Улетела, словно аист-птица,
От иной мечты помолодев,
Не горя желанием проститься,
Ни о чем былом не пожалев.

А былое — песня и порыв.
Юный аист, птица-длинноножка,
Ранним утром постучал в окошко,
Счастье мне навечно посулив.

О, любви неистовый разбег!
Жизнь, что обжигает и тревожит.
Человек, когда он человек,
Без любви на свете жить не может.

Был тебе я предан, словно пес,
И за то, что лаской был согретым,
И за то, что сына мне принес
В добром клюве ты веселым летом.

Как же вышло, что огонь утих?
Люди говорят, что очень холил,
Лишку сыпал зерен золотых
И давал преступно много воли.

Значит, баста! Что ушло — пропало.
Я солдат. И, видя смерть не раз,
Твердо знал: сдаваться не пристало,
Стало быть, не дрогну и сейчас.

День окончен, завтра будет новый.
В доме нынче тихо… никого…
Что же ты наделал, непутевый,
Глупый аист счастья моего?!

Что ж, прощай и будь счастливой, птица!
Ничего уже не воротить.
Разбранившись — можно помириться.
Разлюбивши — вновь не полюбить.

И хоть сердце горе не простило,
Я, почти чужой в твоей судьбе,
Все ж за все хорошее, что было,
Нынче низко кланяюсь тебе…

И довольно! Рву с моей бедою.
Сильный духом, я смотрю вперед.
И, закрыв окошко за тобою,
Твердо верю в солнечный восход!

Первая любовь

Мы с тобой не сумели когда-то вначале
Наше юное чувство разъять на детали,
Объяснить, для себя, что к чему, и подавно,
Не смогло всё сработать легко и исправно.

Нерешительность, страх, даже глупость, возможно:
Нас учили – к любви подходить осторожно…
Говорили, что лучше пусть недо, чем пере…
Это, в сущности, верно, в какой-либо мере.

Но попробуй, найди эту грань роковую,
Пронеси на руках эту искру живую,
Чтобы руки не сжечь, и огня не утратить,
Любоваться зарёй и не чахнуть на злате…

Ту задачку решить не легко и не просто:
Отличить, где любовь, где явления роста…

Я вдруг по…

Я вдруг поняла, какое я ничтожество по сравнению с чувством, которое сама же могу вызвать, всепоглощающим, живым, слепящим, как молния, при одном секундном, нелепом, робком прикосновении… Это невероятно, это потрясающе… Когда он идет рядом, и ты ощущаешь, как быстро стучит его сердце, как он улыбается просто тому, что ты идешь с ним. Он и сам еще не знает, что с ним, но ты-то ощущаешь эту дрожь в нем. Эти неловкие взгляды, мимоходные касания, случайные… А он уже счастлив. Как это прекрасно. Кому-то ты очень дорога. Как никто. И пусть так будет вечно.

Поцелуй меня, зайчонок

Поцелуй меня, зайчонок,
Я желаю ласки,
Как у принца и принцессы
В старой доброй сказке!

Обними меня покрепче,
Прочитай стишок,
Чтобы стало нам обоим
Очень хорошо!

Царь-девица

В дни ребячества я помню
Чудный отроческий бред:
Полюбил я царь-девицу,
Что на свете краше нет.

На челе сияло солнце,
Месяц прятался в косе,
По косицам рдели звезды,-
Бог сиял в ее красе.

И жила та царь-девица,
Недоступна никому,
И ключами золотыми
Замыкалась в терему.

Только ночью выходила
Шелестить в тени берез:
То ключи свои роняла,
То роняла капли слез…

Только в праздники, когда я,
Полусонный, брел домой,-
Из-за рощи яркий, влажный
Глаз ее следил за мной.

И уж как случилось это,-
Наяву или во сне?! —
Раз она весной, в час утра,
Зарумянилась в окне:

Всколыхнулась занавеска,
Вспыхнул роз махровый куст,
И, закрыв глаза, я встретил
Поцелуй душистых уст.

Но едва-едва успел я
Блеск лица ее поймать,
Ускользая, гостья ко лбу
Мне прижгла свою печать.

С той поры ее печати
Мне ничем уже не смыть,
Вечно юной царь-девице
Я не в силах изменить…

Жду,- вторичным поцелуем
Заградив мои уста,-
Красота в свой тайный терем
Мне отворит ворота…

Стихи

Я знаю…

Я знаю, мой милый, тебе очень сложно,
Я чувствую это, хоть ты далеко.
Мне вдруг на душе стало очень тревожно –
И я поняла, что тебе нелегко.

Я знаю, что ты опечален тоскою
И куришь, наверно, не первый уж час.
О, как же мне хочется снять, как рукою,
Все беды твои и невзгоды сейчас!

Я знаю, тебя обуяла тревога,
Хоть гонишь печальные помыслы прочь.
Но знай: за тебя я молить буду Бога,
И буду просить защитить и помочь.

Я знаю, мой милый, тебе очень туго.
О, как же мне хочется рядышком быть!
Но я для тебя не жена, не подруга,
И все, что могу – это Бога молить.

Пусть так. Ты лишь помни, что где-то на свете,
Какая-то фея тебя сбережет.
Любовью своей, что во тьме ярко светит,
А значит, все будет с тобой хорошо.