С чувствами по жизни
Стихи о любви шекспир
Я в тебе нашел волшебный берег
Я в тебе нашел волшебный берег,
Я тобой любуюсь, не дыша.
И боюсь, до дрожи, до истерик
Потерять тебя, моя душа!
Он был ангелом
Он был ангелом. В небе летая,
Умывался рассветным луч
И умел, облаками играя,
Проливаться на землю дождем.
Пробивался сквозь толщу тумана,
Раскрывая два белых крыла,
И не знал он ни слез, ни обмана,
И душа его чистой была.
Рано утром на землю спускался,
Чтобы сны из окна подглядеть,
На людей все смотрел-удивлялся
И на небо спешил улететь.
Но однажды весной на рассвете
Он, гуляя по улочкам вновь,
Вдруг обычную девушку встретил.
И проснулась в сердце любовь:
Стали в тягость и небо, и ветер,
Он на землю спешил каждый день.
И стал город от глаз его светел.
Он руками ловил ее тень,
Той, которая любит верно
Я, наверное, так любил,
Что скажите мне в эту пору,
Чтоб я гору плечом свалил,-
Я пошел бы, чтоб сдвинуть гору!
Я, наверное, так мечтал,
Что любой бы фантаст на свете,
Мучась завистью, прошептал:
— Не губи! У меня же дети…
И в тоске я сгорал такой,
Так в разлуке стремился к милой,
Что тоски бы моей с лихвой
На сто долгих разлук хватило.
И когда через даль дорог
Эта нежность меня сжигала,
Я спокойно сидеть не мог!
Даже писем мне было мало!
У полярников, на зимовке,
Раз, в груди ощутив накал,
Я стихи о ней написал.
Молодой, я и сам не знал,
Ловко вышло или не ловко?
Только дело не в том, наверно,
Я светился, как вешний стяг,
А стихи озаглавил так:
«Той, которая любит верно!»
Почему на земле бывает
Столько горького? Почему?
Вот живет человек, мечтает,
Вроде б радости достигает…
Вдруг — удар! И конец всему!
Почему, когда все поет,
Когда вот он я — возвратился!
Черный слух, будто черный кот
Прыгнув, в сердце мое вцепился!
Та же тропка сквозь сад вела,
По которой ко мне она бегала.
Было все: и она была,
И сирень, как всегда цвела,
Только верности больше не было.
Каждый май прилетают скворцы.
Те, кто мучился, верно знают,
Что, хотя остаются рубцы,
Раны все-таки зарастают…
И остался от тех годов
Только отзвук беды безмерной,
Да горячие строки стихов:
«Той, которая любит верно!»
Я хотел их спалить в огне:
Верность женская — глупый бред!
Только вдруг показалось мне
Будто кто-то мне крикнул:- Нет!
Не спеши! И взгляни пошире:
Пусть кому-то плевать на честь,
Только женская верность в мире
Все равно и была и есть!
И увидел я сотни глаз,
Заблестевших из дальней тьмы:
— Погоди! Ты забыл про нас!
А ведь есть на земле и мы!
Ах, какие у них глаза!
Скорбно-вдовьи и озорные,
Женски гордые, но такие,
Где все правда: и смех и слеза.
И девичьи — всегда лучистые
То от счастья, то от тоски,
Очень светлые, очень чистые,
Словно горные родники.
И поверил я, и поверил!
— Подождите!- я говорю.-
Вам, кто любит, и всем, кто верен,
Я вот эти стихи дарю!
Пусть ты песня в чужой судьбе,
И не встречу тебя, наверно.
Все равно. Эти строки тебе:
«Той, которая любит верно!»
Идешь, на меня похожий,
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти – слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь – могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, –
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
…спросишь….
Нежное руки прикосновенье,
Кружево мороза на щеке.
Бледной, полуночной тенью
Проскользнуть в невидимой толпе.
Белым снегом опалить ладони.
И закрыть глаза под гулкий стон ветров.
Что осталось? Только тонна воли
Да все те же грезы долгожданных снов.
Спросишь: «Где найти, услышать голос?»
Я отвечу: «Где-то между строк…»
Просто слишком долго я боролась
За свободы воздуха глоток…
Мой котеночек родной
Мой котеночек родной,
Хорошо мне так с тобой,
Как зеленая весна
Согреваешь ты одна.
Наши чувства, как звезда –
Не угаснут никогда,
Каждый день и каждый час,
Они ввысь уносят нас.
Сердце в барабан стучит,
О любви душа кричит,
И сказать хочу тебе,
Ты — цветок в моей судьбе.
Что – путь?
Мы все спешим куда-нибудь;
Царица наша – суета,
Но есть другой, — твердят нам путь,
Который скрыла темнота.
Как осознать куда идти,
Зачем мы здесь и почему,
Как можно истину найти
Всезнайно-гордому уму?!
Сказал мне Карлос:
— Что-то ты,
меня понять не захотел,
В законе вечной пустоты
Хуан нашел один пробел:
Под клювом властного орла
Зияет трещина миров,
Но человеческая мгла
На разум бросила покров,
И чтоб постигнуть нагуаль,
Пройди, проснувшись в пройме сна,
Пусть не прельстит тебя тональ,
На скорлупе крутого дна.
Но я не понял ничего,
И обратился к Дао-цы:
— Будь янем-волком до того,
Как инь постигнет путь овцы.
Открыл я каббалу, Эйн-соф
Обжег сиянием сфирот,
Заговорил иврит без слов:
Исправит ор страстей клипот.
Я Вьясадеву убеждал:
— Путь знать хочу через астрал!
Он мне четыре веды дал —
Четыре принципа начал.
Я стал арканы изучать,
Опять гляжу мешает что-то:
Лежит гермесова печать
На манускрипте книги Тота.
Устроил я себе джихад:
Решил «врагов» привлечь к ответу,
И вдруг увидел дивный сад,
Дворец и царскую карету,
И пенье ангелов над ней,
Златым сиянием искрящей,
Впряжённых ровно семь коней
В неё, и голосом звенящим,
Вдруг «некто» именем позвал,
Но я не шёл, парил смиренно.
— Хочу, чтоб ты сейчас узнал,
Что прячет разум сокровенно…
Кто скажет мне, что было это?!
Как мог проснуться я во сне?!
Любовь – есть путь, — кричали где-то
Из поднебесья птицы мне…
Открылась дверь ключом креста,
Путь – есть любовь…Любовь Христа.
Не чернокнижница! в белой книге
Не чернокнижница! В белой книге
Далей донских навострила взгляд!
Где бы ты ни был — тебя настигну,
Выстрадаю — и верну назад.
Ибо с гордыни своей, как с кедра.
Мир озираю: плывут суда,
Зарева рыщут… Морские недра
Выворочу — и верну со дна!
Перестрадай же меня! Я всюду:
Зори и руды я, хлеб и вздох,
Есмь я и буду я, и добуду
Губы — как душу добудет Бог:
Через дыхание — в час твой хриплый,
Через архангельского суда
Изгороди! — Всe уста о шипья
Выкровяню и верну с одра!
Сдайся! Ведь это совсем не сказка!
— Сдайся! — Стрела, описавши круг…
— Сдайся! — Еще ни один не спасся
От настигающего без рук:
Через дыхание… (Перси взмыли,
Веки не видят, вкруг уст — слюда…)
Как прозорливица — Самуила
Выморочу — и вернусь одна:
Ибо другая с тобой, и в судный
День не тягаются…
Вьюсь и длюсь.
Есмь я и буду я и добуду
Душу — как губы добудет уст
Любовь — это когда хочешь…
Любовь — это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Рэй Брэдбери
Ради шутки
Три розы резко брошены на снег
Пощечина – невольное признанье
«Оставьте кавалера на ночлег»
Камзол распахнут, взмылено сознанье
За страстью крылась сладостная ложь
Скольженье с плеч изящной лисьей шубки
И в тот же миг: «Ты шлюха, эх… ну, что ж…
Не злись, Ma shere, все это ради шутки»
Три розы резко брошены на снег
Пощечина – невольное признанье
«Не пригласите даму на ночлег?»
Камзол распахнут, взмылено сознанье
Стук каблуков — волнующий обман
Благоуханье нежной белой кожи
Сорвался с места черный доберман
Оскал у горла, страх пронзил до дрожи
За страстью крылась сладостная ложь
Скольженье с плеч изящной лисьей шубки
«Трезор, я слишком брезгую, не трожь!
Мой кавалер, все это ради шутки»