Любви не может быть меж нами…

Любви не может быть меж нами:
Ее мы оба далеки;
Зачем же взглядами, речами
Ты льешь мне в сердце яд тоски?
Зачем тревогою, заботой
С тобой полна душа моя?
Да, есть в тебе такое что-то
Чего забыть не в силах я;

Что в день печали, в день разлуки
В душе откликнется не раз,
И старые пробудит муки,
И слезы вызовет из глаз.

Приготовьте ужин лично

Приготовьте ужин лично
И хорошее вино
Сервирован стол обычный
Как в рекламе и кино.

Вам желаю аппетита,
Полной чашей будет дом!
Что бы даже Афродита
Оказалась за столом!

Чтоб желанья улетали
Исполняясь в вышине,
Что бы рыбка золотая
Помогала вам и мне!

Пускай ты выпита другим

Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.

О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.

Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.

Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.

И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.

Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными — кладбища и хаты.

Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.

Мне казалось

Мне казалось, любви не осталось,
Ветер вырвал надежды росток,
После бури, что разыгралась
С тем, кто с нею был слишком жесток.

Мне казалось, что сад не воскреснет,
Не вздохнёт половодьем река,
Не наполнятся радужной песней
Грозовые, уйдя, облака.

Мне казалось, мир умер однажды,
Что потухла на небе звезда,
Оказалось, что я рожден дважды,
Когда ты прошептала мне: Да…

Если я бог…

Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: ‘Лови блесну!’ —
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!

Дом хрустальный на горе — для нее,
Сам, как пес бы, так и рос — в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Если беден я, как пес — один,
И в дому моем — шаром кати, —
Ведь поможешь ты мне, господи,
Не позволишь жизнь скомкати!

Дом хрустальный на горе — для нее,
Сам, как пес бы, так и рос — в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Не сравнил бы я любую с тобой —
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой, —
Как мадонной Рафаэлевой!

Дом хрустальный на горе — для нее,
Сам, как пес бы, так и рос — в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Обида

Ты меня давно не понимаешь.
Я теперь стал хмур и нелюдим.
Расскажи о ком же ты мечтаешь?
Ведь любовь рассеялась как дым.

Отцвели, давно увяли розы.
С пепелища в высь умчался дым
И легли крещенские морозы.
Злой судьбой над именем моим.

Ты забыла в рай земной дорогу
И порой презрением греша.
Разбиваешь сердце по- немногу.
А страдает грешная душа.

И не стой в глазах передо мною.
Как тумана серо-сизый дым.
Пахнущий далёкою весною.
Когда был ещё я молодым.

Я пишу, возможно, некрасиво.
Но как болит от этих слов душа!.
Будь …счастлива, В моих глазах, курсивом.
Выводит остриё карандаша.

Порою я краснею без причины

Порою я краснею без причины,
Картинно улыбаюсь, как в кино —
Влюбилась я! В женатого мужчину…
Причем уже достаточно давно.

Я для него усердней губы крашу,
Наряды подбираю в тон к глазам,
А он твердит, мол, выгляжу я краше
В растянутой футболке по утрам.

В ответ я улыбаюсь беспричинно,
И думаю, что он, конечно, врет.
Я влюблена в женатого мужчину!
О нем мечтаю ночи напролет,

И осень эта кажется мне сладкой,
Загадочными — шорохи листвы…
Он ест — а я любуюсь им украдкой,
Красивым подбородком волевым.

Мы мало вместе времени с ним делим,
Ведь у него работа и семья…
И только раз, один лишь раз в неделю
Могу весь день быть рядом с милым я.

Порою я краснею без причины,
Чему-то улыбаясь в тишине…
Влюбилась я в женатого мужчину…
Но счастье в том, что он женат… на мне!