С чувствами по жизни
Стихи о любви девушке вознесенский
Я знаю, что любовь мою осудят
Я знаю, что любовь мою осудят,
Я знаю, не поймут ни Бог, ни люди,
Того, что на большой такой планете,
Любовь другую не смогла я встретить.
Но это тайна, что в душе живет.
Кто не любил, страданий не поймет.
Нет, я не жалуюсь, довольна я судьбой,
Спасибо ей, что нас свела с тобой!
Если любишь — найди
В этот вечер в танце карнавала
Я руки твоей коснулся вдруг.
И внезапно искра пробежала
В пальцах наших встретившихся рук.
Где потом мы были, я не знаю,
Только губы помню в тишине,
Только те слова, что, убегая,
На прощанье ты шепнула мне:
Если любишь — найди,
Если хочешь — приди,
Этот день не пройдет без следа.
Если ж нету любви,
Ты меня не зови,
Все равно не найдешь никогда.
И ночами снятся мне недаром
Холодок оставленной скамьи,
Тронутые ласковым загаром
Руки обнаженные твои.
Неужели не вернется снова
Этой летней ночи забытье,
Тихий шепот голоса родного,
Легкое дыхание твое:
Сады любви
У потухших озёр
не цвести лунным песням,
Не звенеть по утру
колокольным устам,
Пролетела стрелой
над поникшим полесьем,
Туча едких дождей
по заветным местам.
Там, где реки текли –
сплошь безверья пустыни,
Жажда сушит сердца,
На развалинах кровь;
Золотым куполам
утонувшим в полыни,
Не видны небеса,
где укрылась Любовь.
Берегите Любовь,
Без неё нет цветенья,
Горек хлеб без неё,
И безвкусны плоды;
Не пребудет в душе
«мерзость от запустенья»,
Пусть любовь оросит
Наших мыслей сады…
Твоя пронзительная нежность
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
Как будто смерти неизбежность
Имеют надо мною власть.
И я всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль.
Когда легко и простодушно,
Ты вновь повелеваешь мной.
Ты моя вторая половинка
Ты моя вторая половинка,
Ты моя мечта, моя судьба,
Во всём с тобою мы едены,
И в унисон стучат наши сердца.
Я люблю тебя, мой милый,
И хочу с тобою быть всегда,
Самый лучший и самый красивый,
Муж родной, тобой горжусь я.
Любовь! любовь! и в судорогах, и в гробе
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.
Нет, выпростаю руки, стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен,
Смерть, выбью!— Верст на тысячу в округе
Растоплены снега — и лес спален.
И если все ж — плеча, крыла, колена
Сжав — на погост дала себя увесть,—
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!
Темной ночью
Темной ночью, стоя в луже,
Мокну под дождем….
Ты мне нужен, ты мне нужен,
В сердце ты моем.
Ну зачем страдать от боли?
Так уж повелось….
Сердце плачет, как в неволе,
И оборвалось….
Что случилось?Что случилось?
Я еще жива?
Сердце в лужу провалилось,
Вся в крови трава….
Больше мне уже не больно
И любовь прошла…
Она с сердцем добровольно,
Тоже умерла.
И звенит внутри немного,
Разбавляя дрожь,
Тишь, усталость и тревога,
Пустота и ложь….
Я целый мир возненавидела
Я целый мир возненавидела, чтобы тебя любить сильней…
Давай поговорим о нас
Давай поговорим о нас,
о том, что март — почти весна,
у этих откровенных глаз
большой талант — сводить с ума…
Они как будто влюблены,
но не расскажут ничего,
я слишком долго ждал весны
и возвращенья твоего…
В душе как будто тишь и гладь,
а жизнь — мышиная возня,
ну кто сказал, что мне плевать —
с кем ты моталась без меня…
В потёмках мартовских ночей,
как и в тебе, не видно дна,
с твоим талантом быть ничьей
ты не умеешь быть одна…
Горчащий привкус губ шальных
и чуть охрипший голос твой,
ты можешь выносить святых,
но не умеешь быть святой…
Ты можешь напоить в умат,
ты можешь быть такой, как все,
но жизнь — сложней, чем этот март,
чтоб ты осталась насовсем…
Да, можно любить, ненавидя
Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье — в одной!
О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!
Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?
Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно…
Но я повторяю: люблю!
Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг…
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!
Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвие,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.
Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!