Твои изгибы помнят руки

Твои изгибы помнят руки,
Хранят они и запах твой.
И в памяти свежи те звуки,
Что окружали нас с тобой.

Я как нектар тебя пытался
Испить до дна, но все ж не смог.
Тобой я долго наслаждался
В тот час. О, как же он далек!

Я повторить хочу все снова,
К тебе стремлюсь я всей душой.
Скажи мне три заветных слова:
«Я жду тебя, мой дорогой».

Мечтал я о тебе так часто, так давно

И книгу о любви, о дымке над Невой,
о неге роз и море мглистом
я перелистывал — и чуял образ твой
в стихе восторженном и чистом.

Дни юности моей, хмельные сны земли,
мне в этот миг волшебно-звонкий
казались жалкими, как мошки, что ползли
в янтарном блеске по клеенке…

Я звал тебя. Я ждал. Шли годы, я бродил
по склонам жизни каменистым
и в горькие часы твой образ находил
в стихе восторженном и чистом.

И ныне, наяву, ты, легкая, пришла,
и вспоминаю суеверно,
как те глубокие созвучья-зеркала
тебя предсказывали верно.

Облака

На гнейсовой плите — ты помнишь? в час заката
Сидели мы с тобой на берегу Невы.
Тревогой новых чувств душа была объята,
И наблюдали нас лишь каменные львы.

В тот час в душе твоей исчезли колебанья,
Я за любовь твою был жизнь отдать готов…
О будущем своем мы тайных указаний
Искали в небесах, в фигурах облаков.

А облака неслись толпою золотистой,
И нежно их ласкал последний солнца луч,
Синели кое-где клочки лазури чистой,
Серели, по местам, слои ненастных туч.

И чудилося мне, что небо предвещало
Нам много ясных дней и много гроз и бед.
С тех пор для нас с тобой жизнь новая настала
И все несла она лишь счастье да привет.

Но вот спустилась тень… Я от тебя далеко.
В пустынные края заброшен я судьбой,
И молча я брожу по лесу одиноко,
И вся душа полна ненастьем и тоской.

И снова в облаках ищу я предвещанья…
Что мне сулит судьба в дали грядущих лет.
Когда же, наконец, наступит час свиданья,
И вновь в твоих глазах блеснет ли ясный свет?

А мне в ответ горит с безоблачной лазури
Вечерняя заря багряной полосой,
Весь запад, как в огне, объят дыханьем бури,
И лишь одна звезда чуть блещет надо мной.

Не жена ему я венчанная

Не жена ему
Я венчанная,
Да люблю его,
Окаянная.
Для него ли я,
Друга милого,
Дом родной, отца,
Мать покинула.
Без него от слез
Я не вижу дня…
Словно зельем он
Опьянял меня.
По полям весной
Все гулял со мной
До тех пор, пока
Не сходил к другой…
И теперь за ней
Он гоняется,
А со мной, злодей,
И не знается.

Мальчиком, бегущим резво я предстала вам

Мальчиком, бегущим резво,
Я предстала Вам.
Вы посмеивались трезво
Злым моим словам:

‘Шалость — жизнь мне, имя — шалость!
Смейся, кто не глуп!’
И не видели усталость
Побледневших губ.

Вас притягивали луны
Двух огромных глаз.
— Слишком розовой и юной
Я была для Вас!

Тающая легче снега,
Я была — как сталь.
Мячик, прыгнувший с разбега
Прямо на рояль,

Скрип песка под зубом или
Стали по стеклу…
— Только Вы не уловили
Грозную стрелу

Легких слов моих и нежность
Гнева напоказ…
Каменную безнадежность
Всех моих проказ!

Сатана

Ей было двенадцать, тринадцать — ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать — ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
— Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
— Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!

Ей девятнадцать. Двадцать — ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! —
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая…
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему! —
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
— Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!

Дождик за окном — о тебе я думаю

Дождик за окном — о тебе я думаю,
Снег в саду ночном — о тебе я думаю.
Ясно на заре — о тебе я думаю,
Лето на дворе — о тебе я думаю.
Птицы прилетят — о тебе я думаю,
Улетят назад — о тебе я думаю.
Зелены кусты, скрыты ли порошею, —
Ни о чем невмочь, — о тебе я думаю.
Уж, наверно, ты девушка хорошая,
Если день и ночь о тебе я думаю.

Хочу с тобой не расставаться

Хочу с тобой не расставаться,
Ни днем, ни ночью, ни во сне,
Чтоб некуда было деваться,
Чтоб даже там пришла ко мне.

Хочу почувствовать прикосновенья
И ласку нежных рук твоих,
Чтоб не забыть потом мгновенья,
Что так давно в мечтах моих.