Стихи есенин
Любая женщина становится шикарной
Любая женщина становится шикарной.когда с ней мужчина который умеет зажеч её глаза и украсить её жизнь
Жила была телка
Жила была телка, веселая такая, жизнь любила, шутки шутила, потом влюбилась и скисла как говно.
Прости меня, за всё прости
Прости меня, за всё прости
(За эту просьбу тоже).
За то, что на твоём пути
Я был простым прохожим.
За то, что ты сейчас одна,
Что песни приуныли,
За то, что бродит тишина,
Где мы с тобой бродили.
За то, что я в чужом краю
Любовь впервые встретил.
Еще за то, что боль твою
Я в счастье не заметил.
За то, что с ней — моей судьбой —
Я во сто раз нежнее,
За то, что даже и с тобой
Её сравнить не смею.
Слово о любви
Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.
Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!
Любить — значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.
А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.
Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить — это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!
Любить — это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга — читал он ее или нет?
Груша… А как ему эта груша?
Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь — это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!
Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.
Любить — значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить — это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.
Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!
Любовь — не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить — это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.
И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!
И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!
Я не буду звонить…
Я не буду звонить и тревожить тебя понапрасну,
Может быть, я потом пожалею об этом сто раз.
Этой ранней весны проявленья настолько прекрасны,
Что невольно – сердечные спазмы и слёзы из глаз.
Я не буду звонить – у тебя есть другие заботы,
Наши тропки давно по планете большой разбрелись…
Я не буду звонить, но куда же я дену субботу,
И совсем непонятно, куда мне девать эту жизнь…
Может, ты позвонишь, накрути телефон, право слово,
Я же знаю, тебе тоже тягостен день выходной.
Может то, что скажу, уже тысячи лет, как не ново –
Но об этом узнать можно лишь в разговоре со мной.
Отрываю глаза от своей чёрно-белой иконы,
Набираю твой номер неверным движеньем руки.
Подойди, умоляю тебя, подойди к телефону!
Раздаётся щелчок – и короткие слышу гудки…
Как тяжела все-таки дверь!
Как тяжела все-таки дверь! Я никогда не смогу хлопнуть ею и уйти от тебя, потому что как бы я на тебя не злилась… солнышко, я тебя люблю…
Откуда такая нежность?
Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала — темней твоих.
Всходили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?),
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие песни
Я слушала ночью темной
(Откуда такая нежность?)
На самой груди певца.
Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?
Затворница
В одной знакомой улице —
Я помню старый дом,
С высокой, темной лестницей,
С завешенным окном.
Там огонек, как звездочка,
До полночи светил,
И ветер занавескою
Тихонько шевелил.
Никто не знал, какая там
Затворница жила,
Какая сила тайная
Меня туда влекла,
И что за чудо-девушка
В заветный час ночной
Меня встречала, бледная,
С распущенной косой.
Какие речи детские
Она твердила мне:
О жизни неизведанной,
О дальней стороне.
Как не по-детски пламенно,
Прильнув к устам моим,
Она, дрожа, шептала мне:
‘Послушай, убежим!
Мы будем птицы вольные —
Забудем гордый свет…
Где нет людей прощающих,
Туда возврата нет…’
И тихо слезы капали —
И поцелуй звучал —
И ветер занавескою
Тревожно колыхал.
На заре ты ее не буди…
На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго, долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что скользя затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди,
На заре она сладко так спит!
Вколите в сердце мне новокаин
Вколите в сердце мне новокаин…
Поможет он, чтоб сердце не болело?
Пусть лучше передозировка им
Чем болью, что корёжит моё тело…
Вы прописали мне таблетки от невроза
Поохали на жалобы мои…
А пропишите лучше мне «Стопслёзы»
И сильную микстуру от любви.
Вы, доктор, думаете, я болею?
Бессонницей, хандрой, и черти чем…
А что мне пить, когда душа немеет?
Поможет, если горсть таблеток съем?
Скажите, доктор, может, ошибаюсь
Любовь не насморк, и не ОРВИ?
Так от чего тогда я загибаюсь
Раз говорите — «не болеют от любви»…