С чувствами по жизни
Статусы про любовь к мужчине признание
Не за силу, не за качество
Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.
Я тебя запомнил докрепка,
ту, что много лет назад
без упрека и без окрика
загляделась мне в глаза.
Я люблю тебя, ту самую —
все нежней и все тесней,-
что, назвавшись мне Оксаною,
шла ветрами по весне.
Ту, что шла со мной и мучилась,
шла и радовалась дням
в те года, как вьюга вьючила
груз снегов на плечи нам.
В том краю, где сизой заметью
песня с губ летит, скользя,
где нельзя любить без памяти
и запеть о том нельзя,
Где весна, схватившись за ворот,
от тоски такой устав,
хочет в землю лечь у явора,
у ракитова куста.
Нет, не сила и не качество
молодых твоих волос,
ты — всему было заказчица,
что в строке отозвалось.
Вколите в сердце мне новокаин
Вколите в сердце мне новокаин…
Поможет он, чтоб сердце не болело?
Пусть лучше передозировка им
Чем болью, что корёжит моё тело…
Вы прописали мне таблетки от невроза
Поохали на жалобы мои…
А пропишите лучше мне «Стопслёзы»
И сильную микстуру от любви.
Вы, доктор, думаете, я болею?
Бессонницей, хандрой, и черти чем…
А что мне пить, когда душа немеет?
Поможет, если горсть таблеток съем?
Скажите, доктор, может, ошибаюсь
Любовь не насморк, и не ОРВИ?
Так от чего тогда я загибаюсь
Раз говорите — «не болеют от любви»…
Я тебя никому не отдам.
Я тебя никому не отдам,
Зарекаюсь, клянусь, обещаю.
Ты пройдёшь по зыбучим мечтам,
Там, где скользко, по самому краю.
Я тебя от невзгоды спасу,
Тёмной ночью и пасмурным утром.
И тебя на руках унесу,
В грот, где жемчуг горит перламутром.
Поцелуем Тебя воскрешу,
Чары все в один миг расколдую.
У тебя разрешенья спрошу,
Быть твоим и не слушать другую.
Твой ответ, как бальзамом для ран.
Даст надежду сердечному стуку.
Без вина я от слов буду пьян,
И отдам Тебе Сердце и Руку.
Надо верными оставаться
Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.
Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди…
Все равно — запомни одно:
Мне грустно на тебя смотреть
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.
Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только желтый тлен и сырость.
Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.
Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада…
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.
Уходит наше лето
Мы к друг другу становимся ближе,
Совершенно друг друга не зная,
Облака опускаясь всё ниже,
Почему-то так грустно взирая,
Не коснувшись нас
Вдаль уплывают.
Золотой бахромой обрамляя,
Входит осень, и листья слетая,
Наше лето уже провожают…
Зеленые глаза твои, загадка в темноте
Зеленые глаза твои, загадка в темноте…
Они такие нежные и злые…
Родные до взрыва души…
С грустинкой…
В них много печали увидел я…
И грусть — хоть и улыбка на твоем милом лице…
Так и хочется согревать и лелеять…
Быть частичкой твоей навсегда…
Столько нежности не бывает…
Но ты рекорды побила все
До сих пор трясет от любви
Хоть уснуть и проснуться рядом с тобой!!!
Твоя пронзительная нежность
Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть.
Как будто смерти неизбежность
Имеют надо мною власть.
И я всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль.
Когда легко и простодушно,
Ты вновь повелеваешь мной.
Молчать и думать не хочу, Кричать готово сердце.
Ты знаешь, я тебя люблю!
Люблю, люблю, поверь мне.
Сонет 37
Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.
Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
Мой грустный белый клоун…
Мой грустный белый клоун, мой Пьеро,
С застывшею слезинкой на щеке,
Стоит на эскалаторе метро
С большим воздушным шариком в руке.
А шарик тот предательски дрожит,
И выдаёт дрожание руки.
А эскалатор крутит виражи,
На месте, изнывая от тоски.
Мой грустный клоун снова едет вниз,
А я – наверх. И мне ужасно жаль…
Перемахнуть бы – этакий каприз –
Через перила – вот и вся печаль…
Но я сама – такая, как Пьеро,
И не решусь вступить в открытый бой.
А всё, как мир, понятно и старо,
Не хочет приходить само собой.
И нет для вдохновения причин –
Смотрю в глаза – не скрытно, не тайком:
Навстречу мне съезжает Арлекин.
А белый шар завис под потолком…