Стихи о любви парню ахматова
Сонет 47
У сердца с глазом — тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.
Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она — с тобою.
Они любили друг друга так долго и нежно…
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порой видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…
Но в мире новом друг друга они не узнали.
Колыбельная
Ты меня проводишь спросонок
Ночь проходит, утро уж близко
Спи, мой шоколадный тигренок,
Спи, моя игривая киска.
Я не думал что твои щечки
Слаще самой вкусной конфеты
Спи, мой кареглазый дружочек,
Ночь тебе расскажет об этом.
Я тебя укрою, родная,
Нежных слов цветным покрывалом
Спи, моя девчонка смешная,
Полчаса от ночи осталось.
Ты уткни свой носик в подушку
Ночь замрет в усталых ресницах —
Спи, моя родная свинюшка,
Пусть тебе твой ангел приснится.
На качелях
И опять в полусвете ночном
Средь веревок, натянутых туго,
На доске этой шаткой вдвоем
Мы стоим и бросаем друг друга.
И чем ближе к вершине лесной,
Чем страшнее стоять и держаться,
Тем отрадней взлетать над землей
И одним к небесам приближаться.
«прощание славянки»
Ты ходил на грани увольненья,
И на грани родов у жены…
А любовь – пришла без разрешенья,
Ей же все пути разрешены.
Оба — воплощение морали:
Девочка и будущий отец…
Лишь глаза сияньем выдавали
Слишком уж синхронный стук сердец.
Вместе на автобусной стоянке –
Вот он наш с тобою первый бал:
Старый марш «Прощание славянки»
Ты мне в ушко тихо напевал.
Та любовь – скорей, игра и шалость –
В круговерти жизненных проблем.
Как славянка, я с тобой прощалась…
Не война… А всё же – насовсем…
Я прошепчу…
Я прошепчу: приди ко мне,
Приди и молча обними,
И в говорящей тишине
Мы всё поймём — и я, и ты.
Я расскажу тебе тогда,
В чём не признаюсь и себе,
О том, как я люблю тебя,
Об ожиданьи и тоске.
Ты мне ответишь что-нибудь,
И в глубине застывших фраз,
Быть может, будет новый путь,
И мир закружится для нас.
Сумерки
Снова сумерки сжали объятья,
Стал приветлив в окне тусклый свет;
Помню лето в берёзовом платье
Танцевало для нас менуэт.
Помню ивы шелкОвые пряди
Над скамьёй и прощальный твой взгляд,
Дрожь пруда на мерцающей глади,
Обнажающий осень наряд.
Я снежинкам подставлю ладони;
Наш роман в пять минут пролистал.
Мчат без нас в небо зимние кони,
Без тебя сумрак вечностью стал.
Мне наверно никто не поможет,
Я иду, холода не браня,
Без тебя ещё день один прожит,
Что ж ты время не лечишь меня…
С тобой прощался в череде столетий
С тобой прощался в череде столетий:
«Я дам тебе хорошего коня.
Тот конь взволнован, дай гнедому плети.
И не забудь… Ты не забудь меня» .
Касанье губ в прощальном поцелуе
Мне б сердце из холодного кремня:
«Не поминай меня, мой милый, всуе,
И не забудь… Ты не забудь меня» .
Прошли года невольных испытаний
И я, свое бессмертие кляня,
Сквозь время неоконченных скитаний,
Шепчу: «Забыл… Ты позабыл меня» .
И здесь, разбив тревогу страшной силой,
Как лучник ты стрелой меня настиг:
«Возможно, ты забыл меня, мой милый
Но о тебе я помнил каждый миг» .
Ну, целуй меня, целуй,
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.
Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.
Увядающая сила!
Умирать — так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: ‘Я твоя’.
Я звезду засвечу тебе в угоду
Я звезду засвечу тебе в угоду,
Уйму холодный ветер и пургу,
Очаг нагрею к твоему приходу,
От холода тебя оберегу.
Мы сядем, мы придвинемся друг к другу,
Остерегаясь всяких громких слов,
Ярмо твоих печалей и недугов
Себе на шею я надеть готов.
Я тихо встану над твоей постелью,
Чтоб не мешать тебе, прикрою свет,
Твоею стану песней колыбельной,
Заклятьем ото всех невзгод и бед.
И ты поверишь: на земле метельной
Ни зла людского, ни печали нет.