Стихи о любви парню горбовская
Любимая, спи…
Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре. И море,
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи… Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий, лохмато-дремучий,
Ложится и лижет соленую цепь.
И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом,
И всем своим опытом — пес на цепи,
а я тебе — шёпотом, потом — полушёпотом,
Потом — уже молча: «Любимая, спи…»
Любимая, спи… Позабудь, что мы в ссоре.
Представь: просыпаемся. Свежесть во всем.
Мы в сене. Мы сони. И дышит мацони
откуда-то снизу, из погреба,- в сон.
О, как мне заставить все это представить
тебя, недоверу? Любимая, спи…
Во сне улыбайся (все слезы отставить!),
цветы собирай и гадай, где поставить,
и множество платьев красивых купи.
Бормочется? Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись и окутайся им.
Во сне можно делать все то, что захочется,
все то, что бормочется, если не спим.
Не спать безрассудно и даже подсудно, —
ведь все, что подспудно, кричит в глубине.
Глазам твоим трудно. В них так многолюдно.
Под веками легче им будет во сне.
Любимая, спи… Что причина бессоницы?
Ревущее море? Деревьев мольба?
Дурные предчувствия? Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то, а просто моя?
Любимая, спи… Ничего не попишешь,
но знай, что невинен я в этой вине.
Прости меня — слышишь? — люби меня — слышишь? —
хотя бы во сне, хотя бы во сне!
Любимая, спи… Мы — на шаре земном,
свирепо летящем, грозящем взорваться, —
и надо обняться, чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться — сорваться вдвоем.
Любимая, спи… Ты обид не копи.
Пусть соники тихо в глаза заселяются,
Так тяжко на шаре земном засыпается,
и все-таки — слышишь, любимая? — спи…
И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом,
И всем своим опытом — пес на цепи,
а я тебе — шёпотом, потом — полушёпотом,
Потом — уже молча: «Любимая, спи…»
Не стесняйся.
Не стесняйся. Я своя. Мне можно сказать все. Нет денег? Мы посидим в -30 градусов на лавочке и будем греться от поцелуев.. Ты устал на работе, от жизни, от рваных джинсов? Пожалуйся мне, я пожалею тебя.. У тебя слезы? Это не нужно скрывать. Скрывать нужно бессердечность
Невозможно! непостижимо! —
‘Невозможно! Непостижимо!’ —
Повторяю сто раз на дню.
Прикасаюсь к тебе, любимый,
Как к распятью, скорей к огню.
Нет, должно быть, мне это снится
(Я поверила в чудо зря),
Будто вспыхнули вдруг зарницы
В грустных сумерках декабря.
Когда мечтательно я предан тишине
Когда мечтательно я предан тишине
И вижу кроткую царицу ясной ночи,
Когда созвездия заблещут в вышине
И сном у Аргуса начнут смыкаться очи,
И близок час уже, условленный тобой,
И ожидание с минутой возрастает,
И я стою уже безумный и немой,
И каждый звук ночной смущенного пугает;
И нетерпение сосет больную грудь,
И ты идешь одна, украдкой, озираясь,
И я спешу в лицо прекрасное взглянуть,
И вижу ясное, — и тихо, улыбаюсь,
Ты на слова любви мне говоришь «люблю!»,
А я бессвязные связать стараюсь речи,
Дыханьем пламенным дыхание ловлю,
Целую волоса душистые и плечи,
И долго слушаю, как ты молчишь, — и мне
Ты предаешься вся для страстного лобзанья, —
О друг, как счастлив я, как счастлив я вполне!
Как жить мне хочется до нового свиданья!
Он был ангелом
Он был ангелом. В небе летая,
Умывался рассветным луч
И умел, облаками играя,
Проливаться на землю дождем.
Пробивался сквозь толщу тумана,
Раскрывая два белых крыла,
И не знал он ни слез, ни обмана,
И душа его чистой была.
Рано утром на землю спускался,
Чтобы сны из окна подглядеть,
На людей все смотрел-удивлялся
И на небо спешил улететь.
Но однажды весной на рассвете
Он, гуляя по улочкам вновь,
Вдруг обычную девушку встретил.
И проснулась в сердце любовь:
Стали в тягость и небо, и ветер,
Он на землю спешил каждый день.
И стал город от глаз его светел.
Он руками ловил ее тень,
Он слетал на ее подоконник
И в карманах ей звезды носил.
И не друг, и не муж, не любовник,
Просто так. Просто… так… Он любил.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.
Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.
В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Все ж, кто выдумал твой гибкий стан
и плечи —
К светлой тайне приложил уста.
Я помню чудное мгновенье…
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Промолчи мне о любви!
Я тебе промолчу о любви;
Спрятав взгляд, улыбнусь безмятежно.
Ты ответь мне, пожалуйста, тем же
И любимой меня не зови.
Ни к чему понапрасну слова
Разливать липко-сладким елеем.
Промолчи о любви мне! Смелее!
Так же страстно, как не целовал…
Каприз
Я назову тебя своим капризом
Не потому, что дорого добыт –
За то, что идеален для эскиза
Мужчины N, виновника обид.
Избрал другую? Что ж, свободен.
Всю жизнь его не стану ждать.
А ты мне, как никто, подходишь
На роль – обиды возмещать.
Вы так похожи друг на друга,
Почти как братья-близнецы,
Вот только глуп (какая скука!),
А он записан в мудрецы.
Зато играть легко и мучить,
Ведь все равно ты не поймешь,
Что на его грехи получишь
Ответ сполна. Пусть это ложь,
Пусть мести жалкое подобье,
Но мне так нужно утолить
Желание ответить болью,
Чтоб можно было дальше жить.