Помнишь, я дала тебе крылья

Помнишь, я дала тебе крылья
Такой вот нелепый дар,
Из своей спины их вырвав,
Тебе отдала, ты взял.

А они ведь почти не ношены,
Не успела я их испытать,
Была я на землю сброшена
До того, как научилась летать.

Я дала тебе крылья белые,
Чтобы смог ты к мечте воспарить,
Ты сказал мне: «Ну, ты и смелая,
Раз так умеешь любить.

Раз сумела ты с болью справиться,
Оголила лопатки свои.
Мне такие рисковые нравятся.
А они мне идут? Посмотри».

Я смотрела, глазам не верила
Почернело в крыльях перо,
Не тому свои крылья доверила,
Сердце выбрало не того.

Я вздохнула, и с болью справилась,
Заживут мои раны к зиме,
Мне летать все равно не нравилось,
Буду лучше ходить по земле.

Люби и будь любима.

Люби и будь любима. Забудь, не забывай. И помни не один он. Их много так и знай

Она сидела на полу…

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На брошенное тело…

О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..

Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.

Мой ненаглядный и родной

Мой ненаглядный и родной,
Скажу тебе я снова:
Любовь твоя всегда со мной,
Моей души основа!

Горжусь тобой, мой муженек,
Ты лучший, без изъяна!
С тобою каждый свеж денек
И без вина я пьяна!

Июльский зной

Жара, наверное, за сорок,
Асфальт расплавился как воск,
И нет таких от солнца шторок,
Чтоб спрятать воспалённый мозг.

Бежим от пекла в лоно тени,
Прохладной выпивки глотнуть,
Мы все, как сонные тюлени
Хотим под айсберг занырнуть.

Вокруг всё вымерло. Сиеста…
Подёрнув кроны желтизной,
В лучах июльского оркестра,
Танцует соло летний зной.