С чувствами по жизни
Стихи о любви парню скучаю
Еще весна таинственная млела,
Еще весна таинственная млела,
Блуждал прозрачный ветер по горам
И озеро глубокое синело —
Крестителя нерукотворный храм.
Ты был испуган нашей первой встречей,
А я уже молилась о второй, —
И вот сегодня снова жаркий вечер…
Как низко солнце стало над горой…
Признание
Мне б и вечности было мало
Чтобы руки твои целовать
Мне бы стать твоим одеялом
Чтоб ночами тебя укрывать
Мне бы стать волною морскою
Чтоб ласкать твою нежную грудь
Я влюбился в тебя, не скрою
Я в любви не боюсь утонуть
Мне бы стать мотыльком вечерним
Чтоб на свечке твоей сгореть
Мне бы стать твоим воином верным
Чтоб в бою за тебя умереть
Мне бы стать у клена травою
Чтобы ты могла отдохнуть
Я влюбился в тебя, не скрою
Я в любви не боюсь утонуть
Обидно, когда не доверяет тот человек
обидно, когда не доверяет тот человек, который тебе не безразличен…
Ревнует — значит любит.
Ревнует — значит любит. Не ревнует — значит ничего не знает
Возвращение
Ночь сомкнула хмуро веки.
Косы млечного пути,
Распустила словно реки.
Где твой парус мне найти?
Зябнут пальцы, струн звенящих
Я не чувствую опять,
Песен край к себе манящий,
Перестал меня встречать.
Притаился всадник грозный
За зелёною горой
Оставляя мне лишь звёзды
Зимней, сонною порой.
В бездне я ищу ответа,
Но застыл в молчаньи сад,
Мне бы выжить до рассвета,
Встретить утренний парад,
Мне б твой парусник дождаться
Из созвездия морей,
Я устал один скитаться,
Не найдя своих дверей.
Он мелодией далёкой
Мне надежду подавал,
Осветив в ночи глубокой
Музой раны заживлял.
Мне лишь верить остается,
Что услышу голос твой,
Что с рассветом ты вернёшься
Божьей милостью домой.
Ты всегда таинственный и новый,
Ты всегда таинственный и новый,
Я тебе послушней с каждым днем.
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою.
Я вспоминаю о тебе…
Я вспоминаю о тебе,
О том, что ты живешь на свете,
О том, что ты, как свежий ветер
В моей загадочной судьбе.
Я вспоминаю о тебе,
О лучшем из подарков бога,
И улетает прочь тревога,
И пляшет радость на губе.
Я вспоминаю о тебе
О том, как встретился с тобою,
О том, что на земле нас двое
В любви, в полете и в борьбе.
Пускай живешь ты не со мной,
Пускай другому даришь тело —
Мне никакого нету дела
До этой мелочи пустой.
Ты все равно навек моя,
Единственная и святая,
Наивная и золотая,
Ты все-равно навек моя.
Я все-равно навеки твой,
Моя загадочная Вега,
Под солнцем, под дождем, под снегом —
Я все равно навеки твой.
Пускай боишься ты меня,
А может быть, еще чего-то,
Мы — как две сцепленные ноты,
Мы — как два языка огня.
Любовь покоряет обманно
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.
И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле,
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.
Был светел ты, взятый ею
И пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли инече травы,
Осенние травы.
Я помню чудное мгновенье…
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Средь чистого поля, под синью небес…
Средь чистого поля,
Под синью небес
Болтали мы долго
О нас и судьбе.
Потом перестали
Мы оба болтать,
И нам захотелось
Чуть-чуть полетать.
Тебе в моем небе,
Мне -в небе твоем,
И долго летали
Мы рядом вдвоем.
Сплелись наши руки
И губы слились,
Вздымались все выше,
Не падая вниз.
И долго летали
В одежде и без
Средь чистого поля
Под синью небес.