Длинные стихи о любви

Дни идут, а я такой же грустный,
Потерявший сон, способность кушать.
Мне бы только лишь тебя увидеть,
Мне бы голос твой почаще слушать.

Расцвели в душе моей три розы,
В одиночку их растить досадно.
Это – нежность, страсть и восхищенье.
Помоги в саду моем мне, ладно?

Однажды утром теплым, но дождливым,
Сквозь дымку снов, подъехал вдруг ко мне,
Стуча по мостовой неторопливо
Прекрасный принц на сказочном коне.

И невозможно им не любоваться –
Красив, умен и весел был, как сон…
Так захотелось всей ему отдаться!
Пленить любую мог, конечно, он.

Его улыбка, взгляд, глаза и плечи…
Еще и царство целое в придачу,
О, Боже мой, какие вел он речи!
Какая вдруг мне выпала удача!

Он обещал меня счастливей сделать,
Спокойным шагом следуя за мной…
Он звал меня куда-то пообедать,
И предлагал мне стать его женой.

Как отказаться от такого шанса?
Кто не мечтает королевой быть?
Кто не мечтал кружиться с принцем в танце?
Кто о проблемах не мечтал забыть?

И, посадив меня на лошадь рядом,
Повез в страну, где солнца греет свет.
Мы любовались дивным, чистым садом,
Мы там встречали золотой рассвет.

Мы ели виноград и пели песни,
Гуляли в дождь и спали под луной.
И в целом мире места нет чудесней,
Где добрый принц гулял тогда со мной.

И невозможно было не влюбиться-
Он был умен и ангельски красив.
Такая жизнь во сне могла лишь сниться,
И не забыть ее, хотя бы раз вкусив.

И это чувство очень мне знакомо,
Да только где-то, глубоко в душе,
Я помнила, что там, в забытом доме
Все ждет меня мой милый в шалаше.

И где сейчас меня на свете носит,
И с кем сейчас – совсем не знает он.
Когда вернусь — он ни о чем не спросит,
Уж слишком сильно он в меня влюблен.

Он сам бы мне желал такого рая,
Но мне милей его простой вигвам.
Меня не бросит он и умирая…
Так неужели я его продам?!

Нет, королевой быть я не готова…
И обручального не надо мне кольца…
Да, принц хорош… Но я люблю другого!
И тихо в ночь уеду из дворца.

И, обмакнув перо в златую краску,
Собравшись снова из последних сил,
Я расскажу единственную сказку,
В которой добрый принц не победил.

Приди ко мне, ты мой герой!
Ты будь со мной, и пой со мной!
Мы вместе будем так дышать,
Чтоб жизни новой не мешать!
Мы вместе будем так хотеть,
Чтоб в вечность вместе полететь!
Мы вместе будем так шагать,
Чтоб к небесам прийти опять.
Мы вместе будем делать то,
Что так хотели мы давно.
Мы вместе будем делать так,
Как нам мечталось в наших снах.
Мы вместе выдержим всю боль,
Чтоб стать сияющей Звездой.
Что нам так светит с высока,
Чтоб быть с тобою навека.
Мы вместе за руку с тобой,
Чтоб на корабль попасть, где Ной.
Мы вместе будем так чисты,
Как свадебные белые цветы.
Мы вместе будем так играть,
Что и Шекспиру не понять.
Мы вместе будем на краю, —
Но лучше всё-таки в раю.
Мы вместе будем высоко,
Где нам с тобою так легко.
Мы вместе будем так стонать,
Чтоб всех соседей распугать.
Должны друг-другу мы с тобой,
Не жизнь, не две, а целый рой.
С тобой мы далеко пойдём,
Хоть не легки мы на подъём.
Мы вместе будем дорожить,
Чтоб жизнь всю целостно прожить.
Мы вместе будем так мечтать,
Чтоб утро новое встречать.
Мы вместе будем так молчать,
Чтоб шорох листьев различать.
Мы вместе будем говорить,
О том как Чувства сохранить.
Мы вместе будем ночевать,
Чтоб друг по другу не скучать.
Мы вместе будем познавать,
Весь мир вокруг,- чтобы понять.
Мы вместе будем танцевать,
Чтоб розы стали расцветать.
Мы вместе будем так любить,
Чтоб никогда друг-друга не забыть!

Ей было двенадцать, тринадцать — ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать — ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
— Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
— Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!

Ей девятнадцать. Двадцать — ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! —
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая…
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему! —
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
— Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!

Никогда я не был на Босфоре,
Ты меня не спрашивай о нем.
Я в твоих глазах увидел море,
Полыхающее голубым огнем.

Не ходил в Багдад я с караваном,
Не возил я шелк туда и хну.
Наклонись своим красивым станом,
На коленях дай мне отдохнуть.

Или снова, сколько ни проси я,
Для тебя навеки дела нет,
Что в далеком имени — Россия —
Я известный, признанный поэт.

У меня в душе звенит тальянка,
При луне собачий слышу лай.
Разве ты не хочешь, персиянка,
Увидать далекий синий край?

Я сюда приехал не от скуки —
Ты меня, незримая, звала.
И меня твои лебяжьи руки
Обвивали, словно два крыла.

Я давно ищу в судьбе покоя,
И хоть прошлой жизни не кляну,
Расскажи мне что-нибудь такое
Про твою веселую страну.

Заглуши в душе тоску тальянки,
Напои дыханьем свежих чар,
Чтобы я о дальней северянке
Не вздыхал, не думал, не скучал.

И хотя я не был на Босфоре —
Я тебе придумаю о нем.
Все равно — глаза твои, как море,
Голубым колышутся огнем.

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя…
Год не прошел — спроси и сведай,
Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески живой?

И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья…
Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,
Очарование ушло…
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Как во всех добрых сказках, она родилась —
Ни печали, ни горя не знала
И с мальчишками в детстве нередко дралась,
И с девчонками в куклы играла,

Время быстро летит, и она подросла
Были детские игры забыты,
Она стала частенько сидеть у стола –
В дневнике все желания скрыты,

А в желаниях – рай, принц на белом коне,
Ну, о чем еще девочке думать?
Не о сказочном ли замке в прекрасной стране,
О балах и прекрасных костюмах?

Время девичьих грез тоже быстро прошло,
Лет в семнадцать она полюбила,
Стала бабочкой. Только со стертым крылом,
Или, может быть, даже бескрылой –

В фильмах, песнях, и сказках чудесны всегда
И любовь, и прекрасные принцы,
В жизни время течет, как сквозь пальцы вода,
У него для любви есть свой принцип:

Не всегда мы влюбляемся в нужных людей,
Да, порою, мы любим напрасно,
Слишком мало здесь принцев и белых коней.
Но любовь, разве ты не прекрасна?

Хоть ты можешь от рая на землю кидать
Так жестоко и неосторожно,
Но ведь только с тобой сердце может летать,
И с подбитым крылом тоже можно!

Пусть дни бегут, годам не зная счета!
Пускай душа и сердце в лоскуты!
Мне быть с тобой любимая охота,
Ты стала сном, мечтою стала ты…
Пускай на миг. Хотя мне мига мало.
Знай! Я тебя навечно украду,
Чтоб знала ты, как сильно не хватало,
Мне твоих яблок в райском том саду.
Достать звезду, тебе не обещаю
И сказку сделать былью не клянусь.
Я просто чувства искренне вмещаю
В твои объятья, в них же окунусь…
Всегда вернусь к тебе моя родная
И даже если ты решишь уйти…
Я буду жить с улыбкой вспоминая,
То как сошлись две жизни, два пути.

Дай мне руку — и пойдем мы в поле,
Друг души задумчивой моей…
Наша жизнь сегодня в нашей воле —
Дорожишь ты жизнию своей?
Если нет, мы этот день погубим,
Этот день мы вычеркнем шутя.
Все, о чем томились мы, что любим —
Позабудем до другого дня…
Пусть над жизнью пестрой и тревожной
Этот день, не возвращаясь вновь,
Пролетит, как над толпой безбожной
Детская, смиренная любовь…
Светлый пар клубится над рекою,
И заря торжественно зажглась.
Ах, сойтись хотел бы я с тобою
Как сошлись с тобой мы в первый раз.
‘Но к чему, не снова ли былое
Повторять?’ — мне отвечаешь ты.
Позабудь все тяжкое, все злое,
Позабудь, что расставались мы.
Верь: смущен и тронут я глубоко,
И к тебе стремиться вся душа
Жадно так, как никогда потока
В озеро не просится волна…
Посмотри… как небо дивно блещет,
Наглядись, а там кругом взгляни,
Ничего напрасно не трепещет,
Благодать покоя и любви…
И в себе присутствие святыни
Признаю, хоть недостоин ей.
Нет стыда, ни страха, ни гордыни,
Даже грусти нет в душе моей…
о, пойдем — и будем ли безмолвны,
Говорить ли станем мы с тобой,
Зашумят ли страсти, словно волны,
Иль уснут, как тучи под луной, —
Знаю я, великие мгновенья,
Вечные с тобою мы проживем.
Этот день, быть может, день спасенья,
Может быть, друг друга мы поймем.

В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил В чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Монны Лизы.
Под шум молитв и дальний звон
Склонялся в сладостном бессилье
Пред ликом восковых Мадонн
На знойных улицах Севильи.
И я читал ее судьбу
В улыбке внутренней зачатья,
В улыбке девушек в гробу,
В улыбке женщин в миг объятья.
Порой в чертах случайных лиц
Ее улыбки пламя тлело,
И кто-то звал со дна темниц.
Из бездны призрачного тела.
Но неизменная не та
Она скользит за тканью зыбкой,
И тихо светятся уста
Неотвратимою улыбкой.