Дай мне каплю себя, дай частицу

Дай мне каплю себя, дай частицу,
Дай любовью сполна насладиться…
Дай мне нежности бурный поток,
Дай мне воздуха свежий глоток!

И позволь мне тобой любоваться,
Страстный пламень в тебя изливать,
Поцелуями всю покрывать…
Ночь, родная, должна продолжаться!

Стихи

Я искала тебя, любовь

Я искала тебя среди звёзд,
Заблудившись в плену мирозданий.
Утопала в плену сладких грёз,
Среди томных ночей и желаний.
Я любила тебя от когда
Этот мир сотворён небесами.
Твоё имя шептала в раю,
Надкусив грешный плод устами.

Я искала тебя на земле,
Среди пепла прошедших столетий.
Окунаясь с восходом в зарю,
Шла навстречу земным лихолетьям.
Я искала тебя средь толпы,
Обращенных ко мне стенаний.
Я сгорала за грех на костре,
Очищаясь от тяжких страданий.

Я искала тебя во снах,
Путешествуя в звёздном мире.
Призывала тебя в стихах,
Завлекая звучанием лиры.
В моём мире, объятым сном,
За спиной вырастали крылья.
Как у ангела с белым пером,
Избавляющие от бессилия.

Башмачок

Ты его потеряла в траве замирающей,
в мягком сумраке пряных волн.
Этот вечер был вздохов любви умоляющей
и любви отвечающей полн.

Отклонившись с улыбкой от ласок непрошеных,
от моих непонятных слов,
ты метнулась, ты скрылась в тумане нескошенных
голубых и мокрых лугов.

Я бежал за тобою сквозь дымку закатную,
но догнать я скоро не мог…
Ты вздыхала, раздвинув траву ароматную:
‘Потеряла я башмачок!’

Наклонились мы рядом. Твой локон взволнованный
чуть коснулся щеки моей;
ничего не нашли мы во мгле заколдованной
шелестящих, скользких зыбей.

И, счастливый, безмолвный, до садика дачного
я тебя донес на руках,
и твой голос звенел чище неба прозрачного
и на сонных таял цветах.

Как теперь далеко это счастье душистое!
Одинокий, в чужой стране,
вспоминаю я часто минувшее чистое,
а недавно приснилось мне,

что, бродя по лугам несравненного севера,
башмачок отыскал я твой —
свежей ночью, в траве, средь туманного клевера,
и в нем плакал эльф голубой…

Как млечный путь, любовь твоя

Как Млечный Путь, любовь твоя
Во мне мерцает влагой звездной,
В зеркальных снах над водной бездной
Алмазность пытки затая.

Ты — слезный свет во тьме железной,
Ты — горький звездный сок. А я —
Я — помутневшие края
Зари слепой и бесполезной.

И жаль мне ночи… Оттого ль,
Что вечных звезд родная боль
Нам новой смертью сердце скрепит?

Как синий лед мой день… Смотри!
И меркнет звезд алмазный трепет
В безбольном холоде зари.

Кроме любви

Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.

Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы — ты и я — принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность — других.

Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.

В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме.
(В нашем доме, весною…) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной — любви.

Бархат кожи твоей

Бархат кожи твоей
глажу.
На словах о любви —
пошло.
То, что ждет впереди,
важно.
Всё, что было до нас —
в прошлом.
Я шепчу о любви
взглядом,
и целую твои
руки.
Мне спокойно с тобой
рядом.
Слышу гулких сердец
звуки.
Бесподобен костюм
Евы.
Ты смущенно глаза
прячешь.
Я ласкаю твоё
тело.
Под ладонью груди
мячик.
Не смущайся, моя
Нежность.
Я смогу, хоть не так
молод,
в летний зной подарить
свежесть,
и согрею в любой
холод.

Из письма

Милый, прости, что хочу повторять
Прежних влюбленных обеты.
Речи знакомые — новы опять,
Если любовью согреты.

Милый, я знаю: ты любишь меня,
И об одном все моленья,—
Жить, умереть, это счастье храня,
Светлой любви уверенья.

Милый, но если и новой любви
Ты посвятишь свои грезы,
В воспоминаниях счастьем живи,
Мне же оставь наши слезы.