Ты сказал всего лишь пару слов…

Ты сказал всего лишь пару слов.
Как бы я сумела разобраться
В сложных отношениях полов
В те свои, неполные, пятнадцать?

А разлукам – не было числа,
Некогда нам было объясниться
И понять, что эти два крыла
Распахнула не простая птица.

Веет ветер лебединый

Веет ветер лебединый,
Небо синее в крови.
Наступают годовщины
Первых дней твоей любви.

Ты мои разрушил чары,
Годы плыли, как вода.
Отчего же ты не старый,
А такой, как был тогда?

Даже звонче голос нежный,
Только времени крыло
Осенило славой снежной
Безмятежное чело.

Быть может…

Я влюблен, а ты в меня – «быть может»
Разбираться в чувствах… так напряжно.
Часто говоришь «как карта ляжет…»
Ляжет так, как ты ее положишь.

Враг мой, я хочу тебя до дрожи.
Так, что не хватает слов и жестов.
Но спугнул нелепое блаженство
Глупый нерешительный прохожий.

Во взаимность верить так не сложно.
Мы с рассветом станем на день старше.
Я услышу голос твой уставший:
«Я тебя возненавижу… можно?»

Любовь! любовь! и в судорогах, и в гробе

Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.

И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.

Нет, выпростаю руки, стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен,
Смерть, выбью!— Верст на тысячу в округе
Растоплены снега — и лес спален.

И если все ж — плеча, крыла, колена
Сжав — на погост дала себя увесть,—
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом,
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!

Письмо к женщине

Вы помните,
Вы все, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

. . . . . . . . . . . . . . .

Теперь года прошли,
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!

Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.

Какое счастье обрести тебя

Какое счастье обрести тебя
Средь миллиардов звезд найти
И точно знать что ты теперь моя
Мой спутник в жизненном пути.

Не надо злата мне и серебра…
Жемчужина моей любви!!!
Смотреть твои в счастливые глаза
И знать — какие видишь сны…

Дарить тебе своей любви тепло
И обнимать тебя за плечи
Касаясь страстно сердца твоего
Не упуская… каждый вечер.

Стихи

Ты же знаешь, что я люблю

Ты же знаешь, что я люблю.
Зачем спрашивать?
Каждый день я тобой горю,
Словно падшая.

И в огонь за тебя пойду,
И над пропастью.
И грехи твои заберу,
Вместе с горестью.

Да, бывает такая любовь
Даже страшно.
Лишь бы рядом мне быть с тобой.
Остальное — неважно.

Идеал

Я так много хотел Вам сказать, но не смел,
Даже взглядом ласкал только издалека.
Если взор Ваш встречал – то глаза опускал,
Про себя же шептал: «повстречал идеал».

И ночами не спал, все Вам письма писал,
А наутро читал – и в клочки разрывал.
Я приметы искал, и гадал, и гадал
Быть не может одна, ведь она – идеал.

Но наверно судьба привела меня в зал
Вы там были одна, и оркестр заиграл,
Подошли Вы ко мне, и как будто во сне,
Я не ждал, но сказал, что Вы мой идеал.

Старые письма

Давно забытые, под легким слоем пыли,
Черты заветные, вы вновь передо мной
И в час душевных мук мгновенно воскресили
Все, что давно-давно утрачено душой.

Горя огнем стыда, опять встречают взоры
Одну доверчивость, надежду и любовь,
И задушевных слов поблекшие узоры
От сердца моего к ланитам гонят кровь.

Я вами осужден, свидетели немые
Весны души моей и сумрачной зимы.
Вы те же светлые, святые, молодые,
Как тот ужасный час, когда прощались мы.

А я доверился предательскому звуку, —
Как будто вне любви есть в мире что-нибудь! —
Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку,
Я осудил себя на вечную разлуку
И с холодом в груди пустился в дальний путь.

Зачем же с прежнею улыбкой умиленья
Шептать мне о любви, глядеть в мои глаза?
Души не воскресит и голос все прощенья,
Не смоет этих строк и жгучая слеза.

Стихи

Она сидела на полу…

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На брошенное тело…

О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..

Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.