Я не люблю прощаний и молчанья

Я не люблю прощаний и молчанья,
Но недосказанность сильней терзает душу.
Излечит время нас и расстоянье,
И твой покой я больше не нарушу.

Мы встретились. Кому угодно было
Свести нас вместе и не дать надежды?
Да, я страдала, я жила, любила,
Но нет огня, что согревал нас прежде.

Стихи

Я любила его

Я любила его
Жарче дня и огня,
Как другим не любить
Никогда, никогда!

Только с ним лишь одним
Я на свете жила;
Ему душу мою,
Ему жизнь отдала!

Что за ночь, за луна,
Когда друга я жду!
И, бледна, холодна,
Замираю, дрожу!

Вот он идет, поет:
‘Где ты, зорька моя?’
Вот он руку берет,
Вот целует меня!

‘Милый друг, погаси
Поцелуи твои!
И без них при тебе
Огнь пылает в крови;

И без них при тебе
Жжет румянец лицо,
И волнуется грудь
И кипит горячо!

Мне не жаль, что тобою я не был любим

Мне не жаль, что тобою я не был любим,-
Я любви не достоин твоей!
Мне не жаль, что теперь я разлукой томим,-
Я в разлуке люблю горячей;

Мне не жаль, что и налил и выпил я сам
Унижения чашу до дна,
Что к проклятьям моим и к слезам, и к мольбам
Оставалася ты холодна;

Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови,
Мое сердце сжигал и томил,-
Но мне жаль, что когда-то я жил без любви,
Но мне жаль, что я мало любил!

Над черным носом нашей субмарины

Над черным носом нашей субмарины
Взошла Венера — странная звезда.
От женских ласк отвыкшие мужчины,
Как женщину, мы ждем ее сюда.

Она, как ты, восходит все позднее,
И, нарушая ход небесных тел,
Другие звезды всходят рядом с нею,
Гораздо ближе, чем бы я хотел.

Они горят трусливо и бесстыже.
Я никогда не буду в их числе,
Пускай они к тебе на небе ближе,
Чем я, тобой забытый на земле.

Я не прощусь с опасностью земною,
Чтоб в мирном небе мерзнуть, как они,
Стань лучше ты падучею звездою,
Ко мне на землю руки протяни.

На небе любят женщину от скуки
И отпускают с миром, не скорбя…
Ты упадешь ко мне в земные руки,
Я не звезда. Я удержу тебя.

Она

В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил В чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Монны Лизы.
Под шум молитв и дальний звон
Склонялся в сладостном бессилье
Пред ликом восковых Мадонн
На знойных улицах Севильи.
И я читал ее судьбу
В улыбке внутренней зачатья,
В улыбке девушек в гробу,
В улыбке женщин в миг объятья.
Порой в чертах случайных лиц
Ее улыбки пламя тлело,
И кто-то звал со дна темниц.
Из бездны призрачного тела.
Но неизменная не та
Она скользит за тканью зыбкой,
И тихо светятся уста
Неотвратимою улыбкой.

Всего лишь красивое слово

Нету любви –
Есть женихи,
Вал женихов –
Где же любовь?

Где же любовь? –
В детских мечтах,
Там, далеко
В сказочных снах,
Там, где закат,
Там, где рассвет…
Кто виноват? –
Нет её, нет.

Есть только лишь
Броженье крови.
Что ж ты молчишь?
Нету любви…
Ну же скажи,
Я не права?
И докажи
Эти слова…

Я и мы

Начинается любовь
с буквы ‘Я’!
И только с ‘Я’.

С ‘Я’ —
до ревности слепой.
С ‘Я’ —
и до
небытия.

Понимаешь?
Я —
влюблён.
Понимаешь?
Я —
люблю.

Я!
Не ты
не вы,
не он —
обжигаюсь
и терплю.

Никого на свете нет.
Есть она и я.
Вдвоём.
И на множестве планет
ветер
зноем напоён.

Лепет классиков?
Не то!
Лампочка
средь бела дня…
Я-то знаю,
что никто
не влюблялся
до меня!

Я найду слова
свои.
Сам найду.
И сам скажу.
А не хватит мне
Земли —
на созвездьях напишу.

И ничьих не надо вех.
До конца.
Наверняка.

Так и действуй,
человек!
И не слушай шепотка:
— Мы б в обнимку
не пошли…
Мы б такого
не смогли…

В наше время,
в тех годах
мы не танцевали…
так…

Неприлично…
Неприли…

Надымили!
Наплели!..
Все советы оборви.
Грянь
улыбкою из тьмы:
— Сами мыкайтесь в любви!

Вы,
которые
на ‘мы’!

Любимому

Я не знаю, о чем мне тебе написать….
Я не знаю, что делать, когда не уснуть….
Видно стало привычным тебе уходить и бросать,
Только очень прошу, ты меня, как других, не забудь.

***

Никогда я тебя уже не поцелую….
Никогда твои руки отныне меня не коснутся…
Остается лишь врать просто-напросто напропалую,
Что не страшно одной мне средь ночи холодной проснуться.