Взгляд с моей стороны

Я хочу услышать как первые теплые струи гладят молодую листву тополей
И горьким смолистым настоем вливаются в пересохшие губы земли
Я хочу пройти по зеркальной воде площадей,где крыши растут к небесам
Где они корабли в океане дождя,где за мокрым стеклом мне горят две свечи —
это твои глаза,маяки в океане дождя.

Я хочу подняться по скрипучей лестнице,что мается в неверном свете огня
В маленькую комнату где нет стен,только струи на тонком стекле
где таинственные цветы тянут зеленые пальцы дождю,
как уста к хрусталю с золотистым дурманом вина

Я прильну воспаленной щекой к тонкой грани воды и стекла
И увижу как ночь темной лапой качает огни фонарей
Щурит глаз золотистой луны между рваными ранами туч
И почувствую легкие пальцы на моих плечах
Как прохладные крылья на моих плечах

И овеет меня свежий ветер твоей мечты
Нежный ветер твоей легкокрылой мечты
Допьяна напоённый ароматами трав и дождя
В этом призрачном доме, где ты меня ждешь —

Любимый, до безумия приятно

Любимый, до безумия приятно
Твоею быть счастливою женой!
Ты объяснил без слов, но все понятно:
Не быть мне больше никогда одной!

Как хорошо в твоих объятьях нежных
Мне грезить, просыпаться, засыпать…
И наших дней семейных безмятежье
Я не смогла бы ни за что отдать!

Стихи

Такие глупые мысли, такие тёплые ливни

Такие глупые мысли, такие тёплые ливни,
Такие лёгкие песни, всё потому что мы вместе.
Мне лишь с тобою не страшно бродить по горной вершине,
Лететь в большом самолёте над африканской пустыней.

Потому и не страшно, что рядом,
Потому и не скучно, что вместе,
Потому и другого не надо
Самой-самой капризной невесте.

Потому что совпало, совпали
Знаки-встречи, инь-ян, гороскопы
Потому, что такой и такая
Одиссей и твоя Пенелопа.

Какие разные взгляды, какие странные люди,
Я знаю, с ними такого, не будет, точно не будет.
Свои придумаю краски и нарисую удачу,
Я нашей сделаю сказкой и жизнь, и небо в придачу.

Поскольку знаю, что уже давно

Поскольку знаю, что уже давно
Доверья к слову меньше, чем к бумажке,
Пишу я: «Настоящее дано
В том, что люблю я преданно и тяжко.

Что обязуюсь до скончанья дней
Безропотно служить своей любимой,
Что будет страсть моя необоримой
И с каждым днем все жарче и сильней!»

И с давних дней, воистину любя,
Что вызывает у иных сомненье,
Подписываю это сочиненье
Почетным званьем «Любящий тебя»
И отдаю на вечное храненье
Тебе, печатью круглою скрепя.

Все. устала. уходи.

Может быть, уйти мне стоит?
Скрыться от надменных глаз?
Не хочу с тобой я спорить.
Может, завтра, не сейчас.
Я хочу бродить по снегу,
Слышать нежный звук дождя…
Не желаешь ты побега
Даже мысли от тебя.
Не могу я больше слушать
Столь обидные слова.
И зачем мне это нужно?
Я люблю тебя? Едва…
Все обманчиво, все зыбко,
А ты сам любил меня?
Ты ловил мою улыбку?
Ты сгорал, как от огня?
Может быть. Но как узнаю,
Что ты честен, что не лжешь?
Твоя резкость убивает,
Она режет, словно нож…
Кому нужно продолженье
Столь бессмысленному «мы»?
Не проси, не жди прощенья.
Все. Устала. Уходи.
И пускай я одинока,
И пусть слезы по щекам,
Мне, поверь, совсем не плохо,
То бьет ветер по глазам.

Стихи

Сатана

Ей было двенадцать, тринадцать — ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать — ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
— Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
— Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!

Ей девятнадцать. Двадцать — ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! —
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая…
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему! —
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
— Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!

Сонет 37

Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.

Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.

Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.