Руслану

Мне с этим именем все время не везло –
Это как будто сглаз или напасть.
Да только снова, будто бы назло,
К Руслану у меня проснулась страсть.

И ничего поделать не могу!
И знаю, это лишь самообман,
Но верю, что на дальнем берегу,
Когда-то будет ждать меня Руслан.

Она, как прежде, захотела

Она, как прежде, захотела
Вдохнуть дыхание свое
В мое измученное тело,
В мое холодное жилье.

Как небо, встала надо мною,
А я не мог навстречу ей
Пошевелить больной рукою,
Сказать, что тосковал о ней.

Смотрел я тусклыми глазами,
Как надо мной она грустит,
И больше не было меж нами
Ни слов, ни счастья, ни обид…

Земное сердце уставало
Так много лет, так много дней…
Земное счастье запоздало
На тройке бешеной своей!

Я, наконец, смертельно болен,
Дышу иным, иным томлюсь,
Закатом солнечным доволен
И вечной ночи не боюсь…

Мне вечность заглянула в очи,
Покой на сердце низвела,
Прохладной влагой синей ночи
Костер волненья залила…

Не сошлось, не сбылось, не сложилось…

Не сошлось, не сбылось, не сложилось…
Мы не вместе по жизни прошли.
Но над нами была – Божья Милость
На безрадостном лике Земли.

Нам единое Солнце светило,
Как бы ни был томителен путь –
От тебя исходившая сила
Наполняла усталую грудь.

Нас ласкали молекулы моря –
Те же брызги – тебя и меня.
На бескрайнем воздушном просторе
Я – одна – не бывала ни дня.

Доносилась та самая песня,
Тот, из юности нашей мотив.
Мир порой был пугающе тесным,
Нас, двоих на пути прихватив…

И страсти я плен лелею

Тайная, даже украдкой —
Любовь с воровской повадкой.
Сладкая, с горечью, перцем —
Зато всей душой и сердцем!

Жгучие слезы в подушку:
Любовник! Совесть — на мушку…
Нельзя мне уже иначе,
Ты — все! А я — так, в придачу…

И страсти я плен лелею,
Спешу в него, не жалея!

Сонет 37

Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.

Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час.

Как осужденный, права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.

Я была единственной на свете…

Я была единственной на свете.
Ты влюбился сразу, вероятно,
В том далёком и горячем лете…
Не скажу, что было неприятно,

Не скажу, что полная взаимность
Мною ощущалась, но, однако,
Наша столь внезапная интимность
Вид имела некоего знака.

Ярость августовского светила,
Пыльная листва над головами…
Словно неумеренная сила
Молнии кидала между нами.

Мы не знали, что случится дальше,
Нам пока будильник не пропикал…
В город нас с тобой, всех прочих раньше,
Привезли родители с каникул.