С чувствами по жизни
Стихи о любви брюсов
Реликвия надежды
Когда душой своею нежной,
Пойдёшь навстречу ты ко мне.
Неся реликвию надежды,
В своей протянутой руке.
В мою дверь, тихо постучишься,
Промолвив слово о любви.
И у порога затаишься,
Ища за ним мои шаги,
Тогда, я, буду безмятежным,
Не приоткрою цепь замков.
Лишь прокричу в ответ — небрежно:
«Мне не нужна твоя любовь».
Останусь нем к твоим страданьям,
Не дозволяя быть с собой.
Прохладным ветром ожиданья,
Наполню прежний твой покой.
Всё это кажется возможным —
Стать безсердечным для тебя.
Такое сделать, очень сложно,
Я не сумел, но ты смогла…
Царь-девица
В дни ребячества я помню
Чудный отроческий бред:
Полюбил я царь-девицу,
Что на свете краше нет.
На челе сияло солнце,
Месяц прятался в косе,
По косицам рдели звезды,-
Бог сиял в ее красе.
И жила та царь-девица,
Недоступна никому,
И ключами золотыми
Замыкалась в терему.
Только ночью выходила
Шелестить в тени берез:
То ключи свои роняла,
То роняла капли слез…
Только в праздники, когда я,
Полусонный, брел домой,-
Из-за рощи яркий, влажный
Глаз ее следил за мной.
И уж как случилось это,-
Наяву или во сне?! —
Раз она весной, в час утра,
Зарумянилась в окне:
Всколыхнулась занавеска,
Вспыхнул роз махровый куст,
И, закрыв глаза, я встретил
Поцелуй душистых уст.
Но едва-едва успел я
Блеск лица ее поймать,
Ускользая, гостья ко лбу
Мне прижгла свою печать.
С той поры ее печати
Мне ничем уже не смыть,
Вечно юной царь-девице
Я не в силах изменить…
Жду,- вторичным поцелуем
Заградив мои уста,-
Красота в свой тайный терем
Мне отворит ворота…
Нам всегда кажется,что нас любят за то
Нам всегда кажется,что нас любят за то,что мы хороши. А не догадываемся,что любят нас оттого, что хороши те,кто нас любят.
Tёплый букет полевых ромашек…
Иногда тёплый букет простых полевых ромашек говорит о чувствах человека больше, чем огромная охапка холодных, дорогих роз.
Солнышко мое, моя королева
Солнышко мое, моя королева, самая умненькая, красивенькая, обожаемая, любимая, пушистенькая, дорогая, милая, родная, ангельски прекрасная, бесподобная, волнительная, волшебная, восклицательная, восхитительная, впечатлительная, грациозная, головокружительная, драгоценная, добрая! Я тебя ЛЮБЛЮ!
Будь, пожалуйста, послабее
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну —
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное,-
в море брошусь,
густое,
зловещее,-
и спасу тебя!..
Это будет
сердцем велено мне,
сердцем велено…
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама готова спасти других
от уныния тяжкого.
Ты сама не боишься ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла не накопишь.
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь…
Мне с тобою —
такой уверенной —
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье,-
я прошу,
робея,-
помоги мне в себя поверить,
стань
слабее.
Я отдала тебе свою любовь
Я отдала тебе свою любовь , сердце , и лучшие годы. Вообщем меня уже давно нет.
Рождена для тебя
Я была рождена для тебя,
Как луна для небес
И как вьюга для снега,
Как искра для огня,
Как кутеж для повес
И как выход в стене для побега.
Но одно непонятно,
Одно подвело,
В тупике из-за малости самой.
Получилось, что сам ты
Когда-то давно,
Как бы это казалось ни странно,
Ты, ты, ты, тот, кто послан,
Кто мой, для меня,
О ком сердце болит и страдает,
Оказалось, родился ты не для меня,
Не по мне твое сердце вздыхает…
В мире бы стало больше тепла
В мире бы стало больше тепла,
Счастья, любви, красоты,
Если бы в нем было больше людей,
Добрых и милых, как ты.
Видно, так заведено навеки…
Видно, так заведено навеки —
К тридцати годам перебесясь,
Всё сильней, прожженные калеки,
С жизнью мы удерживаем связь.
Милая, мне скоро стукнет тридцать,
И земля милей мне с каждым днем.
Оттого и сердцу стало сниться,
Что горю я розовым огнем.
Коль гореть, так уж гореть сгорая,
И недаром в липовую цветь
Вынул я кольцо у попугая —
Знак того, что вместе нам сгореть.
То кольцо надела мне цыганка.
Сняв с руки, я дал его тебе,
И теперь, когда грустит шарманка,
Не могу не думать, не робеть.
В голове болотный бродит омут,
И на сердце изморозь и мгла:
Может быть, кому-нибудь другому
Ты его со смехом отдала?
Может быть, целуясь до рассвета,
Он тебя расспрашивает сам,
Как смешного, глупого поэта
Привела ты к чувственным стихам.
Ну, и что ж! Пройдет и эта рана.
Только горько видеть жизни край.
В первый раз такого хулигана
Обманул проклятый попугай.