С чувствами по жизни
Стихи о любви брюсов
Самое страшное преступление
Самое страшное преступление — играть с сердцем девушки, когда знаешь, что она тебя любит
Не надо лилий мне…
Не надо лилий мне,
Невинных белых лилий,
Не тронутых судьбой и выросших в глуши.
Добытые людьми, они всегда хранили
Холодную любовь и замкнутость души.
Хочу я алых роз, хочу я роз влюбленных,
Хочу я утопать в душистом полусне.
В их мягких лепестках, любовью упоенных,
В их нежности живой, в их шелковом огне.
Что лилия пред ней, пред розой темно-алой,
Ведь розу я любил, и вся она моя,
Она мне отдалась, любила и страдала,
Она моя навеки, а лилия — ничья…
Просто я его так люблю
Просто я его так люблю, что мне кажется, если он захочет расстрелять весь мир, я буду тихо стоять за его спиной и подавать ему патроны.
Ты не можешь разочаровать меня
Ты не можешь разочаровать меня, потому что каким бы ты не был, ты именно такой, какого я хочу!
Над черным носом нашей субмарины
Над черным носом нашей субмарины
Взошла Венера — странная звезда.
От женских ласк отвыкшие мужчины,
Как женщину, мы ждем ее сюда.
Она, как ты, восходит все позднее,
И, нарушая ход небесных тел,
Другие звезды всходят рядом с нею,
Гораздо ближе, чем бы я хотел.
Они горят трусливо и бесстыже.
Я никогда не буду в их числе,
Пускай они к тебе на небе ближе,
Чем я, тобой забытый на земле.
Я не прощусь с опасностью земною,
Чтоб в мирном небе мерзнуть, как они,
Стань лучше ты падучею звездою,
Ко мне на землю руки протяни.
На небе любят женщину от скуки
И отпускают с миром, не скорбя…
Ты упадешь ко мне в земные руки,
Я не звезда. Я удержу тебя.
Я ведь писал те строки не о вас
Я ведь писал те строки не о вас,
И не для вас, ни для кого другого
Я нелюбимых приглашал на вальс
А вас, ma chere, не приглашаю снова
Теряя мир во внутренней борьбе,
Я разбивал об пол пустые вазы
Я нелюбимых приглашал к себе,
А вас, ma chere, не пригласил ни разу
Все эти строки – мой самообман
Но эти мысли отсекаю сразу
Я женских судеб страстный клептоман
Но только вашу – не украл ни разу
Тебе посвящаю я эти стихи
Тебе посвящаю я эти стихи,
В них – строчки горячей и нежной любви,
В них – свет твоих милых, задумчивых глаз,
Обрывки искрящихся чувствами фраз.
Тебе – моё сердце, плечо и рука,
К тебе лишь летит и стремится душа,
С тобой я готов прошагать сотни вёрст,
Осыпав дорогу букетами роз.
Сонет 147
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.
Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.
Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.
Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.
И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом — тьма!
Не будем пить из одного стакана
Не будем пить из одного стакана
Ни воду мы, ни сладкое вино,
Не поцелуемся мы утром рано,
А ввечеру не поглядим в окно.
Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовию одною.
Со мной всегда мой верный, нежный друг,
С тобой твоя веселая подруга.
Но мне понятен серых глаз испуг,
И ты виновник моего недуга.
Коротких мы не учащаем встреч.
Так наш покой нам суждено беречь.
Лишь голос твой поет в моих стихах,
В твоих стихах мое дыханье веет.
О, есть костер, которого не смеет
Коснуться ни забвение, ни страх.
И если б знал ты, как сейчас мне любы
Твои сухие, розовые губы!
Нет, я не изменил. до старости глубокой
Нет, я не изменил. До старости глубокой
Я тот же преданный, я раб твоей любви,
И старый яд цепей, отрадный и жестокий,
Еще горит в моей крови.
Хоть память и твердит, что между нас могила,
Хоть каждый день бреду томительно к другой,-
Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
Когда ты здесь, передо мной.
Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
Мне чудится, вот-вот тебя я узнаю;
И нежности былой я слышу дуновенье,
И, содрогаясь, я пою.