Ты у меня одна

Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна.
Нету другой такой
Ни за какой рекой,
Нет за туманами,
Дальними странами.

В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла звезда,
Чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель,
Чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь.

Ради шутки

Три розы резко брошены на снег
Пощечина – невольное признанье
«Оставьте кавалера на ночлег»
Камзол распахнут, взмылено сознанье

За страстью крылась сладостная ложь
Скольженье с плеч изящной лисьей шубки
И в тот же миг: «Ты шлюха, эх… ну, что ж…
Не злись, Ma shere, все это ради шутки»

Три розы резко брошены на снег
Пощечина – невольное признанье
«Не пригласите даму на ночлег?»
Камзол распахнут, взмылено сознанье

Стук каблуков — волнующий обман
Благоуханье нежной белой кожи
Сорвался с места черный доберман
Оскал у горла, страх пронзил до дрожи

Я не люблю прощаний и молчанья

Я не люблю прощаний и молчанья,
Но недосказанность сильней терзает душу.
Излечит время нас и расстоянье,
И твой покой я больше не нарушу.

Мы встретились. Кому угодно было
Свести нас вместе и не дать надежды?
Да, я страдала, я жила, любила,
Но нет огня, что согревал нас прежде.

Стихи

Не бродить, не мять в кустах багряных

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Все ж, кто выдумал твой гибкий стан
и плечи —
К светлой тайне приложил уста.

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

Улыбаюсь, а сердце плачет

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит —

я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,

и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,

и о многом забыть пора…
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?

Склонения

— Именительный — это ты,
собирающая цветы,
а родительный — для тебя
трель и щелканье соловья.
Если дательный — всё тебе,
счастье, названное в судьбе,
то винительный… Нет, постой,
я в грамматике не простой,
хочешь новые падежи
предложу тебе? — Предложи!
— Повстречательный есть падеж,
узнавательный есть падеж,
полюбительный, обнимательный,
целовательный есть падеж.
Но они не одни и те ж —
ожидательный и томительный,
расставательный и мучительный,
и ревнительный есть падеж.
У меня их сто тысяч есть,
а в грамматике только шесть!

Я говорил: «ты хочешь, хочешь?

Я говорил: «Ты хочешь, хочешь?
Могу я быть тобой любим?
Ты счастье странное пророчишь
Гортанным голосом твоим.

А я плачу за счастье много,
Мой дом — из звезд и песен дом,
И будет сладкая тревога
Расти при имени твоем.

И скажут: ‘Что он? Только скрипка,
Покорно плачущая, он,
Ее единая улыбка
Рождает этот дивный звон’.

И скажут: «То луна и море,
Двояко отраженный свет,—
И после:— О какое горе,
Что женщины такой же нет!’»

Но, не ответив мне ни слова,
Она задумчиво прошла,
Она не сделала мне злого,
И жизнь по-прежнему светла.

Круто тебе, наверное

Круто тебе, наверное, жить, зная, что есть такая безумно влюбленная в тебя я.