С чувствами по жизни
Стихи блок
Минздрав предупреждает
А мы стояли у окошка,
Там был сквозняк.
Я думала: всё понарошку,
Всё просто так.
Мы говорили о погоде
И о делах,
О книгах, прошлогодней моде
И о тортах.
Мне захотелось вдруг прижаться
К его руке…
М-да, всё-таки, стоять опасно
На скозняке!
Уходит наше лето
Мы к друг другу становимся ближе,
Совершенно друг друга не зная,
Облака опускаясь всё ниже,
Почему-то так грустно взирая,
Не коснувшись нас
Вдаль уплывают.
Золотой бахромой обрамляя,
Входит осень, и листья слетая,
Наше лето уже провожают…
Поскольку знаю, что уже давно
Поскольку знаю, что уже давно
Доверья к слову меньше, чем к бумажке,
Пишу я: «Настоящее дано
В том, что люблю я преданно и тяжко.
Что обязуюсь до скончанья дней
Безропотно служить своей любимой,
Что будет страсть моя необоримой
И с каждым днем все жарче и сильней!»
И с давних дней, воистину любя,
Что вызывает у иных сомненье,
Подписываю это сочиненье
Почетным званьем «Любящий тебя»
И отдаю на вечное храненье
Тебе, печатью круглою скрепя.
Будет ясное, чистое небо…
Будет ясное, чистое небо
И плакучими будут ивы,
Виноградом увитые стены
И морские приливы-отливы.
Снова станет солнце светилом,
И луна освещает тропы…
Я какую-то книгу схватила –
Мандельштам. Петербургские строфы.
Над желтизной правительственных зданий…
Нет, не метель кружится, не метель.
Живём под знаком ожиданий и свиданий,
Встреч и прощаний,
И событий карусель
Несёт куда-то в жаркое лето,
Где прохлада тенистых садов,
Там где ясное, чистое небо.
Ну… Добавим туда облаков,
И краски сгустим немножко,
Напустим тумана чуть-чуть…
Обуваю свои босоножки
И пускаюсь в неведомый путь.
Одиночество в любви
Темнеет. В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.
И оба поняли давно,
Как речь бессильна и мертва:
Чем сердце бедное полно,
Того не выразят слова.
Не виноват никто ни в чем:
Кто гордость победить не мог,
Тот будет вечно одинок,
Кто любит,- должен быть рабом.
Стремясь к блаженству и добру,
Влача томительные дни,
Мы все — одни, всегда — одни:
Я жил один, один умру.
На стеклах бледного окна
Потух вечерний полусвет.-
Любить научит смерть одна
Все то, к чему возврата нет.
Какое же это удовольствие
Какое же это удовольствие — быть с красивой женщиной и знать, что когда она заговорит, красота никуда не исчезнет.
Беатриче
Я полюбил тебя, лишь увидал впервые.
Я помню, шел кругом ничтожный разговор,
Молчала только ты, и речи огневые,
Безмолвные слова мне посылал твой взор.
За днями гасли дни. Уж год прошел с тех пор.
И снова шлет весна лучи свои живые,
Цветы одели вновь причудливый убор.
А я? Я все люблю, как прежде, как впервые.
И ты по-прежнему безмолвна и грустна,
Лишь взор твой искрится и говорит порою.
Не так ли иногда владычица-луна
Свой лучезарный лик скрывает за горою, —
Но и за гранью скал, склонив свое чело,
Из тесной темноты она горит светло.
Нет. все. точка. не люблю.
— Нет. Все. Точка. Не люблю.- Тогда почему ты как дура улыбаешься, когда он смотрит на тебя?
Не сошлось, не сбылось, не сложилось…
Не сошлось, не сбылось, не сложилось…
Мы не вместе по жизни прошли.
Но над нами была – Божья Милость
На безрадостном лике Земли.
Нам единое Солнце светило,
Как бы ни был томителен путь –
От тебя исходившая сила
Наполняла усталую грудь.
Нас ласкали молекулы моря –
Те же брызги – тебя и меня.
На бескрайнем воздушном просторе
Я – одна – не бывала ни дня.
Доносилась та самая песня,
Тот, из юности нашей мотив.
Мир порой был пугающе тесным,
Нас, двоих на пути прихватив…
Как змеи, локоны твои распались…
Как змеи, локоны твои распались
По ниве счастья — по твоей груди.
Мои глаза от страсти разбежались —
Скорей оправь прическу, пощади!