Не прожить мне ни минутки

Не прожить мне ни минутки
Без твоих влюбленных глаз,
Замечательные чувства
Крепко связывают нас!

Захлестнули счастья волны,
И ворвавшись в жизнь мою
Тихо-тихо прошептали:
«Больше всех тебя люблю»!

Утонуть бы в этих чувствах,
Все на свете позабыть,
Чтоб тебя, моя родная,
На руках всю жизнь носить!

Мне говорят: нету такой любви

Мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
Больно многого хочешь,
нету людей таких.
Зря ты только морочишь
и себя и других!
Говорят: зря грустишь,
зря не ешь и не спишь,
не глупи!
Всё равно ведь уступишь,
так уж лучше сейчас
уступи!
…А она есть.
Есть.
Есть.
А она – здесь,
здесь,
здесь,
в сердце моём
тёплым живёт птенцом,
в жилах моих
жгучим течёт свинцом.
Это она – светом в моих глазах,
это она – солью в моих слезах,
зренье, слух мой,
грозная сила моя,
солнце моё,
горы мои, моря!
От забвенья – защита,
от лжи и неверья – броня…
Если её не будет,
не будет меня!
…А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
будут жить!

Мы были вместе, помню я

Мы были вместе, помню я…
Ночь волновалась, скрипка пела…
Ты в эти дни была — моя,
Ты с каждым часом хорошела…

Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки…

Стихи

Чудачка

Одни называют ее чудачкой
И пальцем на лоб — за спиной, тайком.
Другие — принцессою и гордячкой,
А третьи просто синим чулком.

Птицы и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.

Зимы и весны цепочкой пестрой
Мчатся, бегут за звеном звено…
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь — замуж вышли давно.

Вокруг твердят ей: — Пора решаться.
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катится к тридцати…

Неужто не нравился даже никто? —
Посмотрит мечтательными глазами:
— Нравиться нравились. Ну и что? —
И удивленно пожмет плечами.

Какой же любви она ждет, какой?
Ей хочется крикнуть: ‘Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!’

Сотканная из света

Сотканная из света, ты взошла царствовать в сумрачной Вселенной моей души, чтобы я, озаренный светом влюбленности, собрал все сокровища мира у твоих ног!

Заклинание

Ты лети, мой сон, лети,
Тронь шиповник по пути,
Отягчи кудрявый хмель,
Колыхни камыш и ель.
И, стряхнув цветенье трав
В чаши белые купав,
Брызни ласковой волной
На кувшинчик водяной.
Ты умчись в немую высь,
Рога месяца коснись,
Чуть дыша прохладой струй,
Звезды ясные задуй.
И, спустясь к отрадной мгле,
К успокоенной земле,
Тихим вздохом не шурши
В очарованной тиши.
Ты не прячься в зыбь полей,
Будь послушней, будь смелей
И, покинув гроздья ржи,
Очи властные смежи.
И в дурмане сладких грез,
Чище лилий, ярче роз,
Воскреси мой поцелуй,
Обольсти и околдуй!

Мы встретились случайно, на углу…

Мы встретились случайно, на углу.
Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы
Вечернюю прорезал полумглу
Сквозь черные лучистые ресницы.

На ней был креп,- прозрачный легкий газ
Весенний ветер взвеял на мгновенье,
Но на лице и в ярком свете глаз
Я уловил былое оживленье.

И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом… Была весна…
Она меня простила — и забыла.

Ночной кошмар…..

Однажды январской ночью
За окном бушевала метель
И мне снился какой-то ребенок,
Как качаю его колыбель.

Он не плачет, не бьется в постели,
Дышит ровно и сладко сопит….
За окном пролетают недели,
А ребенок все спит и спит…

Выцветает моя пижама,
Голова начинает седеть,
Ну где же, где его мама?
Не могу я здесь больше сидеть!

Но никак не подняться мне с места,
И от старости кости болят,
И сама я как будто из теста,
Мои годы быстрее летят….

А ребенок все спит безмятежно,
Не меняясь ни капли в лице…
Судьба моя неизбежна –
Я погибну на этом крыльце!

Вдруг воздуха мне не хватает,
От страха хочу я кричать…
И сон начинает таять,
Заставив меня замолчать.

Она играла, божественно играла

Она играла, божественно играла,
Тишь замирала, кутаясь в тона,
Щипками нити струн перебирала,
Будто вбирала целый мир она…

Стена сомнений рушилась безмолвно,
Неужто Бог в ней молвил в этот миг?
Я к ней приник душой беспрекословно
И в каждой ноте истину постиг.

Меня настиг ее душевный шепот
И такта топот у меня в груди
Навеял мыслей неуемный ропот,
Но я сказал безверию — Уйди!

О, как она божественно играла,
На струнах одиночества души,
Она покой в груди моей украла
И зазвучала нежностью в тиши.